Кормит до отвала- это да!
Приедешь (ну или доберешься на моторикшах с функциями альпинистов или специалистов по прохождению труднодоступных мест), приедешь, бывало, к Бабли, средней сестре мужа, сорвешь с носа чадр, пропахший газом и пылью, кинешь его в стирку, умоешься сладкой панджабской водой, с наслаждением зайдешь в прохладу комнаты, где всегда только что помыто, заправлено, обдуваемо вентилятором, сядешь на чарпаи косточки размять. А Бабли, воркуя, уже чай вкусный готовит, парнишку сына или соседского, кто под рукой, пошлет за вкусненьким в ближайшую лавочку, и ничего-то тебя уже не волнует в этой жизни))
Абид обычно пропадет на пол-часа час куда-нибудь, а потом вернется с горячими кусменями жареной по-лахорски рыбы. Что за рыба!
Бабли была замужем за человеком, намного ее старше по возрасту, но с хорошим, добрым и скромным характером. Его там вроде и не было никогда- как тень, как имя. Мунир его звали. Подслеповато щурящий глаза, никогда никому не мешающий человек.Всегда находящийся на работе (у него был магазинчик) или тихонько сидящий где-то в комнате. Вся жизнь и свет в их доме были заключены в Бабли и ее шумных и веселых детях : Саад (Саади, старший сын) и Сехр (Сехриш-дочка). Эта неугомонная парочка встречала нас горячими объятиями и готовностью на любые дела и приключения. Между собой они часто ругались и переругивались, но выглядело это как бой двух попугаев. Саади - парнишка лет 10, вечно сбегал от мамкиных глаз куда подальше- на крышу почти трехэтажного дома - запускать очередного воздушного змея с такими же соседскими оторвами и пропадал там и в жару и в холод все свободное от бесконечных поручений Бабли или школы время. Но мать он слушался, хоть бывало,и капризничал и выпрашивал-выклянчивал на что-нибудь деньги. Но, несмотря на то, что Бабли могла довести его до слез, он никогда не брал даже копейки в доме без разрешения.
Сехриш- тоже подвижная и веселая девочка, тогда ей было лет 8, старательно училась и вечно сидела что-то зубрила. Со взрослыми вела себя как взрослая - слушала внимательно, отвечала толково, но с детьми прыгала и порола всякую чушь не переставая.
Мунир бхаи был уже очень давно немолод и плох здоровьем, дети же были маленькие, жили они совсем небогато, хотя и не совсем бедно - в квартирке (съемной) была вся необходимая бытовая техника, телевизор,магнитофон, видео и никаких ограничений к просмотрам и развлечениям в течение дня,как у Нигхат в Карачи. Бабли, кончно,не работала - у нее не было специального образования , дома дел хватало, да и не принято у них женщине обеспечивать семью. Если она и работает- она эти деньги тратит только на себя, за редким исключением, когда доходы мужа просто мизерные. Короче ,работающую Бабли я даже не могу себе представить. Как хорошо,что ,когда бы мы с Абидом ни завалились в гости, она всегда была дома и всегда нас ждала. Дети сразу хватали Ширана, который тоже пищал от восторга,увидев их, и бежали с ним на улицу, посадив его на загривок. Там,в махалле Бабли, все друг друга хорошо знали, как свою родню, и я со многими познакомилась за эти годы. Ширана таскали все по очереди, и даже взрослые соседские парни, (там мужчины по-другому относятся к детям, более открыто выражая свои чувства к ним) приходили за Шираном,чтобы погулять с ним на улице, подержать на руках, поиграть.
