О женщинах, типах культур и подвиге Западная культура в настоящее время является культурой желания, или наслаждения. Есть и другие культуры: культура гнева, культура мысли. Восточные культуры, по преимуществу, являются культурами мысли, которая уравновешивает наслаждение и желание. Западная культура всегда склонялась к одной из двух крайностей.
Для культуры гнева характерно, что гнев оправдан и разрешён, а наслаждение объявлено злом. Ваша средневековая культура была культурой гнева. Ваши инквизиторы сожгли целую толпу женщин просто за то, что те хотели испытывать наслаждение.
Для культуры наслаждения характерна противоположная ситуация. Гнев объявлен вне закона. Он – что-то позорное, постыдное. А наслаждение оправдано. Смотрите: это как раз и есть положение дел в западных странах. Сейчас даже за убийство животного вы можете сесть в тюрьму. Но если вы хотите завести десяток любовников, никто вам слова не скажет. Пять веков назад ситуация была прямо противоположной. Тогда пара-тройка убийств только принесла бы вам славу и уважение, особенно если бы вы сумели доказать, что убитые были колдунами, ведьмами, еретиками, язычниками или прочими злодеями. Но если бы вы рискнули завести десяток любовников, вас саму потащили бы на костёр.
Гнев является грязной частью элемента огня, чистой частью которого является воля. Вожделение – грязной частью элемента воды, чистая часть которого – сострадание. Огонь – мужская стихия. Вода – женская.
В культуре гнева мужчины имеют огромное преимущество перед женщинами. В культуре желания всё наоборот. Мужчина никогда не будет в наслаждении так же успешен, как женщина. Он по-другому
устроен. Но общество ограничивает его гнев и вынуждает его быть чувственным. Без этого он не будет успешен ни в духовной сфере, ни в социальной, ни в материальной. Если мужчина – писатель, он должен создавать тексты, проникнутые наслаждением. Если он в своей профессии взаимодействует с другими людьми, он должен общаться с ними так, чтобы они получали от этого удовольствие. Даже если он строитель, от него требуется уже не столько физическая сила, как способность идти навстречу пожеланиям и вкусам клиента.
Мужчина по определению умеет это хуже женщины. В результате половина мужчин всё же не сдаётся, но становится женоподобными. А женщины смотрят на них с презрением и предпочитают им настоящих женщин. Так появляется лесбийская любовь. Другая половина мужчин чувствует свою неполноценность и вообще отказывается от социального успеха. Эту половину женщины рассматривают как неудачников и начинают рассуждать о том, что «настоящие мужчины вымерли». И только горстка мужчин избирает для себя профессии, где их гнев всё ещё востребован. Профессии военных, полицейских, спасателей. Этих профессий в культуре желания мало, мужчин, занимающих эти должности – наперечёт, и вот они ещё пользуются у женщин успехом. Что ж, маятник весов просто качнулся в другую сторону. Западные женщины почти тысячу лет были в рабстве, теперь они торжествуют.
Я очень сочувствую мужчинам Запада, но, честно говоря, не знаю, что им посоветовать. Может быть, им нужно просто оставаться мужчинами, вопреки культуре желания, и не поддаваться на провокации. Например, ограничить удовольствия, отказаться от потребления. Воспитывать в себе больше мужество, чем сострадательность, точнее, сентиментальность, которую вы ошибочно считаете состраданием. Но это сложно. Сложно идти против течения.
И всё же сегодня мы говорим о женщинах. Ведь сидящие здесь женщины – это не просто охотницы за наслаждениями. Это верующие буддистки. По крайней мере, они претендуют на то, чтобы быть таковыми. И они наверняка спросят меня: что же делать им? Ведь буддизм – это, в большей мере, мужская религия. Она тысячелетиями поддерживалась и даже сейчас поддерживается, в основном, мужским сообществом. Для мужчин она удобна. А что же делать женщинам? Становиться «как бы мужчинами», только неполноценными – явно не лучший выход.
Однако ответы есть. И они даны уже давно. Они даны самим Буддой.
Есть как минимум четыре значимых женщины, которых Татхагата знал лично. Я назову их в порядке возрастания их важности.
Первая – это куртизанка Амбапали.
Вторая – это родная тётя Будды Махапраджапати Гаутами.
Третья – Его жена Яшодхара.
Четвёртая – Его мать, царица Майя.
Начнём с куртизанки. Между проституткой и гетерой нельзя поставить знак равенства. Проститутка – это женщина, которая за деньги спит с любым человеком, приятен он ей или нет. Гетера – это, скорее, содержанка. Она имеет одного или нескольких постоянных любовников, которых выбирает сама, так же, как сама и расстаётся с ними. Она получает от них деньги, но взамен дарит им любовь. Любовь, а не только удовольствия. Именно поэтому гетеры были очень зажиточными женщинами. Настолько, что Амбапали была способна пригласить на обед целую монашескую сангху, что в основном делали только цари.
И здесь обратите внимание на то, что Будда принял приглашение. Будда был человеком высочайшей святости, и едва ли стал бы принимать приглашение человека, которого считал бы порочным. Ведь это общение могло бы повредить сангхе. Он был сострадателен, а не толерантен. Значит, Он не считал гетеру Амбапали дурным человеком.
Если мы задумаемся над образом жизни гетеры, мы поймём, что это именно и есть образ жизни большинства современных женщин Запада. Судите сами: гетера сама выбирает своих мужчин. Иногда нескольких: то, что для современной женщины считается в порядке вещей. Сама оставляет их. Живёт самостоятельной жизнью. Общается, с кем она хочет. Итак, буддизм принимает образ жизни современных женщин Запада, хотя и считает его для женщин не самым лучшим, ведь всё-таки никто не сравнивает Амбапали с тётей Будды. Буддизм оправдывает этот образ жизни, с важной оговоркой: иногда эти женщины должны совершать значительные и бескорыстные поступки. Например, приглашать сангху на обед. Или жертвовать крупную сумму денег на детей, больных раком. Такое поведение будет буддийским.
Более высокий образец женщины – Махапраджапати Готами, первая буддийская монахиня. Как вы знаете, Будда долгое время не давал Своего согласия на создание женской сангхи. И это верно: женщины не должны копировать мужчин, как и мужчины не должны копировать женщин. И всё же, в итоге, Он Своё согласие дал, а Будда не бросал слов на ветер. И значит, такой образец женского поведения тоже существует.
При создании женской сангхи Будда создал для монахинь Восемь правил, которые накладывают на них, по сравнению с монахами, дополнительные обязательства. Это дало основания говорить, что женщина в монашестве потенциально менее успешна, чем мужчина. Если вы меня просите, так ли это, я отвечу: разумеется, так. И дело здесь, конечно, не в «греховности» женщины и не в месячных циклах, и не в других похожих объяснениях, которые предлагает вам ваше христианское сознание. Просто монашеская культура – это культура воли. Ведь отречение от мира и соблюдение обетов требует воли. В известном смысле, это культура гнева, ведь монах должен быть зол на свои недостатки. Зол на них, а не толерантен к ним: идея толерантности для монашества точно не подходит. В культуре гнева женщина всегда будет менее успешна, так же, как мужчина всегда менее успешен в культуре желания. Поэтому Будда долго отказывался создать женскую сангху не из пренебрежения к женщинам, а из
сострадания к ним. Он не хотел, чтобы монахини предвосхитили судьбу современных мужчин, которым ради успеха приходится быть женоподобными.
И всё-таки существуют мужчины-продавцы и мужчины-дизайнеры, так почему бы не быть женщинам-монахиням? Некоторые женщины добились выдающихся духовных достижений. Разве должны мы пренебрежительно относиться к этим достижениям только на основе пола практикующих? Победителей не судят.
Возможно, вы спросите меня: если монашество для женщины не очень подходит, то почему Будда не создал для женщин какую-то другую, альтернативную организацию? Очень просто: Будда сам был мужчиной. Он не мог стать во главе женской организации именно потому, что сам был мужчиной. Иначе начались бы пересуды, и клеветники обвинили бы Его в чувственных удовольствиях. Клеветники и без того не дремали. Лишнее доказательство того, что клеветникам никогда нельзя верить. Для создания женской организации Будде потребовалось бы воплотиться в женском теле. Но тогда Он не смог бы стать достаточно авторитетным для духовной проповеди. Он даже не смог бы получить необходимые знания у своих первых учителей – Арады Каламы и Удраки Рамапутры, – потому что
эти учителя были аскетами, а их общины – целиком мужскими.
Когда говорят, ссылаясь на «Ламрим» Дже Цонкапы, что монаху гораздо легче достичь Пробуждения, чем мирянину, нужно сделать важную оговорку: это верно в отношении мужчин. «Ламрим» был написан для мужчин. Большинство женщин в то время даже не умели читать. Если же вы спросите меня: «Кому легче достичь Пробуждения: монахине или мирянке?», я отвечу вам: я не знаю. Честное слово, не знаю. Я ведь не женщина. Я думаю, что для женщины возможности примерно одинаковы. Вред монашества для её пола компенсируется пользой монашества вообще. Но это моё личное мнение.
Ещё более высокий образец буддийской женщины – это жена Будды, царевна Яшодхара. Если вы спросите меня, как она вела себя, я вам отвечу: как женщина. Как традиционная женщина, не как гетера. Она была хорошей матерью и превосходной женой, иначе бы не заслужила от Будды многих похвал. А что значило для неё быть превосходной женой? Верить в мужа. Следовать за ним. Не всегда следовать в буквальном смысле слова. Но тексты говорят, что Яшодхара, как только узнала, что Будда обрил голову, сама обрила себе голову. Как только узнала, что Он начал поститься, сама приняла строгий пост. И так далее. Без сомнения, в царском дворце ей очень нелегко было это делать. Все были против, а её никто не поддерживал. Вы скажете: религия. Но и религия не поддерживала её. Мы сейчас знаем, кем был Будда, но ведь она этого не знала. До неё доходили противоречивые слухи. Одни слухи говорили, что её муж достиг святости, другие – что Он стал сумасшедшим. Тем не менее, она верила Ему. Она Ему подражала. Она сама является превосходным примером для подражания для всех буддийских женщин. Вы возразите: между этим идеалом женщины-жены и индуистским идеалом нет никакой разницы. Вы ошибаетесь: разница есть. Индийская женщина любит, не задумываясь. Её выдают замуж без её согласия. Её мнения не спрашивают. Яшодхара могла выбирать сама. Многие добивались её руки. Претенденты даже соревновались между собой, например, в стрельбе из лука. Она же выбрала того, кто затем стал Буддой. И, выбрав, она уже не сожалела о выборе и не колебалась. Именно так и должна поступать женщина-буддистка: осознанно подойти к выбору своего мужа. Выбирать на всю жизнь. И, выбрав, уже не сожалеть. Именно так, если, конечно, она не хочет быть гетерой. Или уходить в монастырь. Обе эти возможности тоже не закрыты. Более того, это вовсе не постыдные, а вполне достойные возможности. И всё же принцесса Яшодхара упоминается в каноне чаще, чем куртизанка Амбапали. Хотя и куртизанка удостоилась упоминания.
Амбапали, Праджапати, Яшодхара – это всё хорошие женщины. И всё же есть в хронике жизни Будды женщина, ещё более достойная уважения. Немеркнущий образец для всех женщин-буддисток. Это – Его мать.
Царица Майя, как и царевна Яшодхара, была хорошей женой. Но не только. Майя – женщина-героиня. Однажды ночью ей приснился белый слон, который благовествовал ей, что она родит удивительного человека. Так гласит легенда. Я не считаю, что эта легенда лжива. Просто любая легенда немного упрощает действительность. Возможно, этих ночей было не одна, а несколько. Возможно, в течение этих ночей царица беседовала с Тем, кто должен был родиться, или с иными буддами и бодхисаттвами. Подвиг не совершается против воли человека. Вот поэтому я убеждён в том, что царица Майя имела возможность отказаться. И ничего бы особенно страшного не случилось. Цариц много, а Будда один. И она имела все основания отказаться. Ведь ей сказали, что она родит святого человека. Понятия «Будда», как мы его знаем сейчас, в индийской культуре не существовало, а святых в Индии так много, что они никого не удивляют. И за рождение святого она будет должна заплатить скорой смертью. При этом царица не знала, правда ли – то, что ей сказали, или некие могущественные демоны обманули её. Она ведь нянчила ребёнка только семь дней и не видела Его возрастания, она не могла знать с достоверностью, кого родила. Итак, она имела все разумные основания отказаться от рождения этого ребёнка. Но она согласилась. Согласилась дать рождение чему-то большему, чем она, чему-то, никогда не бывшему, чего она в полной мере осознать никогда не сможет. Это и есть тот высший подвиг, который может совершить женщина.
Совсем не обязательно этот подвиг – рождение будущего святого. Принципиальное значение имеет не святость, а новизна. Есть много женщин, которые стали создательницами чего-то нового. Кстати, ведь Праджапати Готами тоже совершила этот подвиг. Она стала первой женщиной-монахиней. Когда-то жила и другая женщина, которая стала первой женщиной-ламой. До неё из женщин никто не становился ламой. Мнения о том, кто был первой женщиной-ламой, расходятся. Возможно, ими стали две жёны царя Сронцангампо, воплощения Белой и Зелёной Тары. Но, кто бы ни был первым, эта женщина боялась неудачи: до неё никто не делал так, все осуждали её начинание. И всё же она решилась. Была и женщина, создавшая первую школу, в которой обучение строилось на интуиции, не на логике. Кто-то рассказывал мне про эту женщину, но я, к сожалению, забыл её имя. Только не говорите мне про первую женщину, покорившую Северный полюс. Я не вижу никакого смысла в покорении Северного полюса. Кроме того, мужчина тоже прекрасно мог бы с этим справиться. Но мужчина не смог бы стать матерью Будде. Не смог бы стать первой женщиной-ламой. Между мужчиной-ламой и женщиной-ламой есть большая разница: женщина охотней поверит последней. Я ведь уже рассказал вам, отчего даже Будда не смог создать женское религиозное сообщество. Мужчина не смог бы, вероятно, создать школу, обучение в которой строится на интуиции, ведь мужчина мыслит скорее логически, чем интуитивно. Наконец, он не смог бы пробудить народный дух так, чтобы в средние века все французы решились бы защищать свою страну от захватчиков в почти проигранной войне. Не смог бы просто потому, что мужчина-солдат не вызывает сочувствия, его не хочется защищать. Все эти случаи объединяет новизна. Ужас перед ещё не бывшим. Величина нового.
Не так страшно умирать на войне. Быть первой женщиной-солдатом гораздо страшней. Возможно, и сейчас где-то есть женщины, в сознание которых, как белый слон с шестью бивнями, вторгаются новые, огромные идеи, которые не смогут воплотить мужчины. Образы, которые ждут и требуют воплощения. Откровения, которых они сами до конца не понимают. Идеи, которые боязно впускать в жизнь. Где-то может жить новая царица Майя. Или, если она ещё не живёт, она может появиться.
Итак, сострадательная гетера. Монахиня. Верная жена. Героиня. Вот четыре образа буддийской женщины. Каждый последующий совершенней предыдущего. Но, если верные жёны одинаковы в верности, возможности для подвига различны. Как узнать подходящую? Доверять своей интуиции. Женщина имеет такую возможность. Её интуиция сильнее мужской.
Кьосанг Ринпоче
