Моя Аруначала

 Аруначала - "Красная гора"-  гора в Тируваннамалаи,

 штат Тамил Наду, Индия. Ещё её называют "Светом Шивы",

изначальным и бесконечным светом, в виде которого Шива

предстал перед спорящими Брахмой и Вишну.

 А потом Шива принял форму горы.

 Так что говорим – Аруначала, подразумеваем – Шива.

 - Куда же ехать? В Тирупати? В Тируваннамалаи? В Понди?– терзала я оставшихся на родине  друзей, сидя в интернет-кафе Ченнаи.

Есть целый ворох первостепеннейших желаний, с которыми следует рвануть в Тирупати и подкатить к Баладжи, всем известному исполнителю желаний, одному из воплощений Вишну. Но на самом деле уже выбор сделан, не разобралась только кем. Задавая себе вопрос – КУДА, я уже знала ответ: ЛЕНА, ПОЕЗЖАЙ В ТИРУ!

Поэтому в своё четвёртое тамильское утро на огромном ченнайском басстенде я отправилась в конец крайнего левого длинного ряда автобусов и уселась в басик, отправляющийся в Тируваннамалаи. В это утро в Ченнаи дали солнце. Впереди меня ждала обожаемая дорога. Я ехала туда, где никогда не была, но давно собиралась. А рядом стояло множество других автобусов, готовых умчать меня еще в сотню мест, и радостно было думать: а вот захочу –  и сяду в ЛЮБОЙ автобус! Здорово не иметь чёткого маршрута и обязывающих билетов! И я запрыгнула  в автобус до Тиру (сокращенное название Тируванномалаи– прим. авт.), отвергнув всё это автобусное изобилие, и за 5 часов и 62 рупии прекрасно на нём доехала, удобряя из окна тамильскую землю мандариновыми корками и банановыми ошурками. А вот и Тируваннамалай. Ожидаемого нападения рикш на вновь прибывшую туристку не случилось: рикши на территорию басстенда не допущены и томятся за его пределами, изнемогая от жары и пыли. Мой рикша не стал предлагать мне никакого гестхауса, на что я вообще-то рассчитывала, и даже был раздосадован, что я не знаю, куда ехать.

Тогда я велела ему:

- Раманаашрам! – и мы двинулись вперед.

Какая там пылю-ю-ю-ю-ка! Боже ж мой! Тируваннамалаи – самый пыльный индийский город из тех, что я видела! Я замотала лицо платком и смотрела сквозь него на эту Мекку многих европейских духовных искателей. Смотрела и терпеливо ждала, когда мне начнет тут нравиться. Недоумение стало понемногу рассеиваться, когда мы подъехали к ашраму.

 Я взглянула на такую уютную ашрамскую территорию, осталась удовлетворена увиденным и спросила у проходящих мимо ребят, где тут есть гест – чип энд клин? Они отправили меня в огромное здание в глубине квартала и  состоящее из двух корпусов.

   Я туда сбегала и…скажем так: мне не захотелось тратить на пребывание в этом месте хоть самый маленький кусочек своей драгоценной жизни, поэтому я продолжила свои поиски. И проезжая мимо интернет-кафе с незатейливой вывеской   “Sri internet-café”, начала просто вываливаться из рикши, пытаясь  разглядеть информацию о сдающихся комнатах. Но хоть ничего и не увидела, всё равно рикшу застопорила и пошла на разведку. Так и есть! Румс есть!

Я и сама не знаю - как, но нашла то, что хотела, хотя имела на руках весьма скудное описание. Настолько скудное, что даже и не пробовала их поискать. Я говорю про рекомендованные мне кем-то безымянные румс над кашмирским магазином и над  интернет-кафе.

…А заведует этими румс пожилая тамилка по имени Лакшми.                                                                                                                                                                                                                                      

У моей саблезубой Лакшми – большое материнское доброе сердце. Не слушая моих верещаний – “тут - не то, там - не так”, перемежающихся жутким кашлем, она озабоченно подошла ко мне, пощупала мой лоб, покачала головой и приволокла ведро горячей воды и стакан обжигающей масалы. А о том, что Лакшми говорит по-английски, знает только она, остальные жильцы считают, что она обращается к ним на тамили.

В общем, её все любили, а я – больше всех. Не знаю, как обнимает Амма, но Лакшми обнимает – как в одеялко заворачивает.

Моя дорогая Лакшми...

Чтобы попасть в Румс, буду называть свое безымянное жилище именно так,– надо подняться открытую галерею второго этажа, и, вдоволь налюбовавшись умиротворяющими видами, зайти в свою аскетичную келейку. А там стоит узкая металлическая кровать, застланная солдатским одеялом.  Но в этой сиротской обстановке есть что-то неуловимо притягательное. Особенная тишина, может быть?

Кстати, а вы знали, что Рамана Махарши называли “Королём тишины”?

А на плоской крыше геста мы с соседками-немками сушили белье, а на первом этаже, в интернет-кафе, лежа на диване с обязательной чашечкой горячей масалы, я писала в блог о моём Тиру.

Но вернемся в мою в комнатку. Кроме солдатской койки, там был еще ржавый рукомойник в углу и огромная белая ванная комната с окном в высоком потолке. Днём через это потолочное окно ванну заливал потусторонний слепящий, абсолютно белый свет: такой прием используют киношники, показывая портал перехода светлых душ в рай –  помните фильм ”Привидение”? Так что я каждый день стояла обнаженной на пороге рая! Изумительная комната.

…Я выпила принесенную Лакшми масалу, вымылась на пороге своего личного рая, надела чистую рубаху с Махатмой на груди и решила, что неплохо бы немножечко подкрепиться. Фрукты и таблетки от кашля перестали поддерживать мой организм, надо было добыть более фундаментального корму. О-па! Внутренняя дверь не открывается – заклинило насмерть! А наружную я заперла на щеколду! Я орала в окно: “Somebody, he-e-elp! Help me, please!” Но никто не шел на помощь, и я стала страшно долбиться в заклинившую дверь. Проснулась соседка, немолодая немка (Ингрид? Инга?), выломала дверную щеколду и вызволила меня. .Я благодарно раскланялась и объяснилась с Ингой-Ингрид, искоса оценив ее физическую мощь. Двери и замки тут такие квёлые, что шестидесятилетние леди способны вырывать с мясом или моя соседка в прошлом – чемпионка мира по армрестлингу? Ситуацию я для себя не прояснила, но деньги в номере решила пока не оставлять. На мой грохот подоспела Лакшми, поцокала языком, продемонстрировала синий ноготь на указательном пальце, недавнюю жертву этой же коварной двери. Все стали её жалеть, попытались забыть про мою дверь, но я не хотела каждый раз ТАК выходить из комнаты и повернула разговор вспять.

Поднялся на второй этаж хозяин интернет-кафе, что- то там починил, но все равно дверь клинила, и мне предложили переехать. Я перенесла этот вопрос на вечер. Чуть-чуть сама поковыряла размокшую от дождя дверную раму, и бросила. Надо было пообедать и оглядеться, где же я, собственно говоря, оказалась.

Эх, хорошо пишешь!

Только я не поняла, почему "саблезубой"? :)

Лен, а стоимость этой хибарки с заклинившей дверью?

Моя соседка и спасительница, от страшной двери избавительница, собиралась провести в Тиру несколько месяцев. Поэтому устроена она была с максимально возможным комфортом: циновка на полу, ваза на столе и чашечки с чайничком – явно парные и красивые.

Рассекала она по Тиру, сидя в развевающихся белых одеждах на стареньком велосипеде, тусовалась перед ашрамом, где сбирались все его посетители и просто гости Тиру –  микст из индусов и самых разнообразных европеоидов, как хиппующих, так и благообразно одетых. Кто-то заказывал себе напиток, кто-то – кокос, и сидели они с одним бокалом или кокосом часами.

Вообще в  районе ашрама вестерны количественно явно превосходят местных, но обе группы населения гармонично сосуществуют. Еще и еще раз я задумалась о веротерпимости и толерантности индийцев.

Да-да, я знаю и помню про погромы христиан в Ориссе, про резню сикхов, про хиндомусульманские конфликты - шизоидные экстремисты от религии были, есть и будут. Но пусть попробуют эти западные люди, с такими вот чудными прическами и в таких вот одеяниях и с такими вот блаженными лицами походить по своей стране! Как минимум, незамеченными не останутся. Ну а то, что подвергнутся насмешкам и остракизму –  это так же верно, как и то, что в далекой Индии никому нет дела, почему у них такая прическа, такие серьги и такие одежды.

И почему- то в далекой Индии они нашли и кров и дом. И покой. А возможность открытия таких ашрамов у нас мне представляется идиотской шуткой. Побьют, зарегулируют, закроют.

Однако мы с вами шли в ашрам! Вы когда-нибудь были в ашраме? Нет? Там с тобой происходит следующее: заходишь в главный зал, плюхаешься на пол, приваливаешься к стене и все… ты поплы-ы-ыл... В центре зала идет служба, дети-брамины бхаджаны поют ... Открыл глаза –  люди ходят по кругу, ступают в такт, толкают земной шарик, и он вертится...

Но это я так улетала уже потом, позже. А в первый день, проглотив в бэккери вкуснейший панкейк, я примчалась туда стремительно, как по важному делу. А усевшись в зале, больше наблюдала за народом, нежели за действом, так как была в ашраме  впервые, и что тут надо делать и как себя вести, –  никакого представления не имела. Кроме всего прочего, не скрою, некоторые особо экзальтированные особы меня здорово веселили.

Потом я отправилась обследовать территорию, стараясь умерить свой бег и выступать тоже величаво и значительно. За основным зданием  обнаружила маленькую пристройку с  кроватью Гуруджи и медитирующими в абсолютной тишине людьми. Пристроила себя на свободном месте, но медитации у меня не вышло, а вышло подглядывание из-за опущенных ресниц за окружающими. Стало стыдно, и я ушла.

Еще походила немного и пошла домой за книгой.

Как же там замечательно читается!  

А на следующий день, выспавшись и понежившись, я отправилась совершать обход горы по внутреннему кругу, такой обход называется Гири Продакшина, правда, он подразумевает еще и чтение мантр ). Еще накануне я приметила калиточку, ведущую из ашрама к Аруначале, но за её пределы не выходила. И зря, а то бы увидела, что, по крайней мере, первые сто метров тропы – это сплошное мунсунное озеро. А может быть, и не только первые сто метров, а все шестнадцать километров, но проверять я это не собиралась. Хотя какой-то услужливый, сидящий за калиткой дядечка в белом, подался, было, по воде, поддёргивая свое лунги  и приглашая меня за собой.

Не-не, спасибо, на это я не подписываюсь, да и спутник мне не нужен.

Какое-то время я, как подбитый танк, топталась и крутилась на одном месте, пытаясь сообразить, как лучше использовать вибрирующее от прилива сил отдохнувшее за ночь тело, как вдруг увидела уходящую вверх тропинку. Она мне сказала: - Пошли?

И я пошла....

Это и про твои дневники (или по памяти восстанавливаешь?)  сказать можно, Лена...С упоением иду за тобой шаг за шагом и глаза таращу: хорошооооооо!!!

vababa :

Нет, не по памяти, хотя, как оказалось, почти все помню наизусть! Это немного переделанный вариант, он у меня лежал без дела, вот я его и решила запустить)

Ухоженная, аккуратно выполненная округлыми булыжниками тропинка среди тенистого леса, комфортные для шагающего невысокие ступени – это, что ли, и есть знаменитый тяжелый подъём на Аруначалу?

Вокруг царство бабочек, тишины и божьих одуванчиков, то с полуулыбкой спускающихся босыми мне навстречу, то присевших отдохнуть на обочине и ласково приглашающих вас отдохнуть вместе с ними. Один немолодой, в длинных белых одеждах, божий одуванчик, подарил мне портрет Бхагавана, который стоял у меня на полке в моей тируваннамалайской келейке, потом в моем райском домике в Ауровилле, а сейчас стоит в Москве.

Совсем ненадолго остановилась я у Скандашрама (Skandashram): пещеры, в которой Бхагаван жил с 1916 по 1922 год. Собственно, остановилась я, чтобы решить – идти мне в пещеру на медитацию или продолжить свой бег наверх. Но воспоминания о вчерашнем поражении в комнате для медитаций и категорический внутренний протест против неподвижности взяли верх.

Вяло сопротивляющийся инстинкт самосохранения нашёптывал, что солнце уже высоко, что на ногах у меня неудачные для подъёма в гору тапки, что я не взяла с собой воды, а лишь фотоаппарат. А оппонент этого замечательного мудрого голоса возражал:

- Ерунда! Уже, наверное, полпути пройдено! Такая удобная тропинка! Не восхождение, а санаторная прогулка! Такие удобные тапки – с фиксацией вокруг голеностопа! Вода... Да, это аргумент. Но…потерпишь!!!

Сидящая на земле милая-милая женщина тихонько предложила купить у неё какую-нибудь каменную фигурку, я пообещала, что на обратном пути куплю обязательно, и вышла в другую реальность...

Там, где кончается мощёная дорога, начинается настоящий путь к вершине, путь, обильно политый потом и истерзавший меня сомнениями: а правильно ли я делаю? Пока дорога была просто неудобной и некомфортной, дикой и каменистой, но не такой крутой, я еще радовалась своему решению не засиживаться у пещеры. 

Я считала, что конец подъема близок, но встреченные мной знакомые ребята сказали, что впереди ещё –  три раза по столько. Потом мне нестерпимо захотелось пить, и я попрошайничала  воду у спускающихся. Один парень строго осведомился:

-“Wherе are your partner? Why are you without water? Are you crazy?”

И дал мне воды.

Он ушёл, а я, страшно на него обозлившись, полезла ещё быстрее. Но уже и до моей упрямой головы начало доходить, что никто не идет вверх, а все – вниз. В редко встречаемом тенёчке я устраивалась передохнуть, вспоминая уже перенесенные трудности, и снова продолжала подъём. Потом гора наклонилась еще круче, а потом стало еще жарче...

Потом я встала на четвереньки...

Лен, чего-то у меня фото не показываются((

Да ты что? А у кого еще не показываются???

Elena Vasta :

О, теперь все нормуль... а то вместо нектр. картинок крестики у меня были

А сейчас все отображаются?

Elena Vasta :

все отображается и все очень красивое))

Чьей-то заботливой рукой на камнях были нарисованы белые стрелочки. Это избавляло от  необходимости обдумывать маршрут, и позволяло  не отвлекаться на частности, а угрюмо бодаться с восхождением и со своими страхами.

И когда уже показалась вожделенная вершина, порвались мои трогательные девочкины тапки. Они просто расклеились от нагрузки и яростного солнца. Я пыталась зафиксировать их бинтом, но бинт скользил по камням, а это было опасно.

Попыталась я пойти босиком, но камни были слишком горячи. Так и пошла, в рваных тапках...

А вот и вершина. Преодолены 990 метров над храмом Аруначешвары и над собственными страхами.

Ужасно хотелось погордиться там подольше, но ослепительное солнце ясно дало понять, что пора сворачивать свои горделивые фотосессии.

Вылезшего из пещерки и собирающего масляные плошки молодого человека я попросила увековечить меня на вершине и засобиралась вниз. А вершина была густо полита маслом, которое по случаю праздника поджигали накануне.  Как славно после него скользят по камням тапки!

На спуске я получила замечательный урок глубокого сосредоточения и медитации. Шаг за шагом, вдумчиво выбирая место для опоры, думая только о шаге совершающемся  и шаге следующем, нужно было наступить так легко, чтобы нога не поехала и чтобы не оставить на раскалённых камнях свои расклеившиеся тапочки. Вся нагрузка легла на колени, а в разгруженных и привилегированных голеностопах работал лишь свод стопы.

Другой опасностью для меня было солнце. Налицо были явные признаки перегрева: меня знобило и болела голова. Поэтому при любой возможности, находя тенистую нишу, я делала привал, засовывала голову под холодный камень, охлаждала ее таким образом и хладнокровно считала пульс. К моей радости, пульс быстро восстанавливался, я выползала из укрытия, и двигалась дальше. У меня даже хватало сил посмеяться над своим видом со стороны. Представьте: лежит на тропинке тётенька, голова под скалой, только лишь ноги в красных брючках и в привязанных к ноге рваных тапках торчат наружу.

Но никого я не могла порадовать этим замечательным видом, потому что в полдень, при жаре в сорок с лишним градусов, по Аруначале бегают только не обладающие чувством юмора мартышки.

Клянусь, никакой усталости я не чувствовала, потому что это было не важно. Я просто жила здесь и сейчас, в этой конкретно созданной мной ситуации, жила от шага к шагу и от тени до тени. Важно было не зацепиться за камень полуоторваной подошвой и не упасть, не подвернуть ногу, не получить тепловой удар.  Вот на том,  как этого достичь, и замкнулся для меня весь мир.