Мы обратились в милицию. Я ужасно боялась, что оттуда меня отвезут прямиком к психиатру, но милиционеры только с досадой выругались: «опять эти цыгане!» и порадовали нас тем, что найти эту цыганку у нас нет никаких шансов.
Я поломалась и спросила, были ли такие случаи, что люди сами отдавали цыганки деньги, когда не гадали у них, не искали у них иной помощи, короче когда не шли к ним сами? При случайном контакте?
«Да сколько угодно» ответил мне молодой участковый, и мне стало немного легче. По крайней мере я не сошла с ума. Мне подвернулась цыганка в тот момент, когда я психологически была беззащитна, и она как-то пробралась к моему бессознательному.
Ну это я так сейчас себе объясняю, потому что я больше не пыталась найти оправдания этому случаю. Могу сказать только, что когда я встречаюсь с цыганками-попрошайками глазами, то они от меня отлетают как от стены. Хотя я уже давно не испытываю к ним никакой ненависти, но видимо что-то такое яростное в моем подсознании осталось, что они мгновенно сканируют.
Но это тоже мои мысли.
Вернёмся в тот день. Участковый сказал, что цыган в Москве немеряно, и не зная того, откуда эти конкретные цыгане к нам прибыли, найти их не предоставляется возможным.
Мы с подругой решили не сдаваться. Подумали и решили, что единственным нашим шансом найти хоть какую-то информацию будет поквартирный обход нашего дома, и …обошли все 12 подъездов девятиэтажки!
Записывали, в какой квартире подавали цыганкам вещи и что именно подавали, причём просили эти вещи описать как можно подробнее. И вот нам повезло: в одной квартире дедуля рассказал, что когда он кормил мальчика (господи, его кормили почти в каждой квартире, как он не лопнул), то поинтересовался «откуда вы?» И наивный ребёнок ответил: «да мы из н-ска!»
Так мы узнали точное название деревни.