Люди творческих профессий: как устроена индийская трущобаКатхпутли - самая большая трущоба Нью-Дели. Трущобы занимают порядка шести с половиной гектаров в черте города. Около 30 тысяч человек живут в этом районе.
Заклинатели огня и маги, кукловоды и канатоходцы, дрессировщики обезьян, резчики по дереву и барабанщики из индийского штата Раджастхан разбили палаточный городок близ Нью-Дели в 1950-х годах. С тех пор прошло больше 60 лет, и теперь здесь самая большая трущоба индийской столицы — Катхпутли.
Жительница этого района Лакшми, которая работает в некоммерческой организации, помогающей жителям Катхпутли с образованием детей, согласилась показать и рассказать корреспонденту РИА Новости, как устроена жизнь индийской трущобы.
Проводник "Я родом из Раджастхана, мои родственники живут в Джайпуре и Аджмере, но сама я родилась здесь, в Дели", — рассказывает она по дороге. У Лакшми глаза густо подведены сурьмой, губы накрашены ярко-красной помадой, на голове цветастый платок, а сари, такое же разноцветное, расшито блестками.
Трущобы занимают порядка шести с половиной гектаров в черте города. В них живут около 30 тысяч человек – выходцев из Раджастхана и других штатов. Трущобы разделены на 11 кварталов в соответствии с региональной, религиозной и кастовой принадлежностью, а во главе каждой такой общины стоит лидер, рассказывает проводница.
"Примерно 10 тысяч из них – раджастханцы, еще 10 тысяч – мусульмане, и еще 10 тысяч приходится на всех остальных. Все они в основном артисты, люди творческих профессий – музыканты, танцоры, фокусники и другие", — говорит Лакшми. Помимо мусульман и раджастханцев, здесь живут танцоры и жонглеры из Махараштры, Андхра-Прадеш, выходцы из Гуджарата и Уттар-Прадеш, а также других штатов. "Аккуратнее с сумкой, у нас есть и община карманников", — предупреждает она.
Мусульманский квартал Лакшми заходит в трущобы со стороны мусульманского квартала. Снаружи — обычная индийская улица с повозками торговцев овощами, фруктами и уличной едой, но стоит свернуть в переулок – и попадаешь в настоящую деревню посреди города.
Кирпичные дома, а вернее комнатки, жмутся друг к другу, образуя узкие улочки. Сточные канавы выходят прямо на улицу и прикрыты камнями, по которым передвигаются местные жители. Где-то кричат петухи. Как пояснила Лакшми, кирпичи местные жители не покупают, а находят на улице, если их выкидывают богатые люди, так что все эти кирпичные постройки – самострой. Власти лишь подводят коммуникации к таким районам, а проведение электричества внутри трущобы, а также вывоз мусора – это забота самих жителей.
"У нас здесь на 30 тысяч человек всего четыре общественных туалета, а в 90% домов их вообще нет", — говорит Лакшми, здороваясь то с одними, то с другими соседями. В этой части трущоб живут мусульмане – жонглеры, дрессировщики обезьян и маги. "Вот это парень – очень хороший жонглер и дрессировщик обезьян, — пожимает Лакшми руку одному из местных жителей с серьгой в ухе. — Это искусство передается из поколения в поколения, еще его дед дрессировал обезьян. Они берут маленькую обезьянку, обучают ее трюкам и выступают на свадьбах и других мероприятиях", — объясняет она. Парень смущенно улыбается.
Лакшми идет дальше, здоровается с двумя девушками. "У них болен отец, они вынуждены сами зарабатывать, собирают и сдают мусор", — говорит Лакшми.
"Килограмм металла стоит 10-15 рупий, килограмм бумаги – 7-8 рупий. В день получается заработать 12-15 рупий (около 0,2-0,25 долларов)", — поясняет одна из сестер. Несмотря на то, что девушки занимаются сбором мусора, выглядят они очень опрятно – гладкая прическа, чистое сари, маленькие золотые сережки в ушах и в носу и, конечно, белоснежные улыбки.
Дальше Лакшми представляет "лучшего барабанщика" — высокого красавца в кожаной куртке и до блеска начищенных ботинках, который спешит куда-то по своим делам. Сверкнув зеркальными очками-авиаторами модного бренда, золотой серьгой в ухе и проверив, нет ли новых сообщений на не самом дешевом смартфоне, "лучший барабанщик" удаляется, почтительно сказав "намасте".
Затем приходит очередь "лучшего мага" — мужчины средних лет в белой майке и черных тренировочных штанах с золотой серьгой. "Это очень хороший маг, он умеет левитировать – может подняться на один, два, даже семь футов над землей", — шепчет она. "Не желаете ли посмотреть представление?" — интересуется маг и сразу грустнеет, услышав отказ.
Резчики по дереву и торговцы Квартал, где проживают раджастханцы, более красочный, чем мусульманский: многие домики снаружи окрашены яркой краской – розовой, синей, зеленой. Кроме того, здесь дома более старые, им около 60 лет.
Лакшми заходит в дом "лучшего резчика по дереву". В нем есть внутренний дворик, где находятся открытая кухня и пара комнат без дверей. В одной из них отдыхает глава семьи. Мужчина с крашеными хной рыжими усами и волосами поднимается, чтобы поприветствовать Лакшми, а потом возвращается обратно.
По соседству Лакшми показывает район с ровными домами. "Здесь находятся 10% домов, где есть и вода, и туалеты", — говорит она. Снаружи дома облицованы плиткой, а у входа в некоторые есть даже кадки с растениями. Они принадлежат торговцам овощами и фруктами, которые работают рядом на рынке – покупают товары по оптовым ценам, а продают по розничным. "Есть и те, что продают на улице лапшу, у них тоже неплохо идут дела", — поясняет Лакшми.
По ее словам, в этом районе в семьях по два-три ребенка, все дети обязательно ходят в школу, хотя сами родители могут быть неграмотными.
"Здесь у людей есть постоянная работа, отсюда и достаток", — объясняет Лакшми. Все остальные – жонглеры, маги и другие – работают сезонами. Сейчас в Индии сезон свадеб, поэтому у артистов есть работа, но к весне это закончится, и до осени они будут сидеть без дела. "Доходит до того, что в несезон люди голодают, и женщинам приходится закладывать свои украшения", — отмечает Лакшми.
Женская доля Дальше Лакшми показывает женский центр – небольшую комнату с вывеской, где местные девушки могут овладеть каким-то ремеслом: научиться делать браслеты, шить на машинке и другому. Выходить из центра на улицу без сопровождения девушки не могут.
"У нас здесь запрещены браки по любви. Обо всем договариваются родители. Если родители узнают, что неженатый парень и незамужняя девушка симпатизируют друг другу – это большой скандал, и родственники стараются это пресечь", — поясняет Лакшми.
В среднем девушек здесь отдают замуж в 14-15 лет. В мусульманской семье бывает восемь-десять человек, в раджастханской – пять-шесть вместе с детьми. С замужеством и появлением детей образование девушки обычно заканчивается, она посвящает себя заботам о семье.
Девушки смеются и подшучивают друг над другом, а потом представляют "лучшего бьюти-мастера" — индианку с самыми тонко выщипанными бровями.
"Она прекрасный мастер! Умеет все – педикюр, маникюр, восковую эпиляцию, выщипывает брови нитью. А главное, совсем не больно и без крови", — рекомендует мастера одна из девушек.
Чистильщики ушей Самые бедные жители трущоб – чистильщики ушей и мусорщики. По сравнению с ними дрессировщики обезьян и маги – крепкий средний класс. В квартале чистильщиков ушей не дома, а палатки, разбитые прямо на земле. Между палатками – сточная канава, над которой роятся мухи. Чумазые босоногие или вовсе голые дети бегают по канавам или спят на одеяле, брошенном на землю.
"В сезон дождей здесь ужас что творится", — вздыхает Лакшми.
По соседству живут выходцы из Гуджарата. Мужчины делают плетеную мебель из бамбука, а женщины работают уборщицами и домработницами в домах неподалеку. "Если пойти налево, там будут выходцы из Махараштры, они говорят на маратхи, украшают дома и помещения к праздникам. А вон там говорят на языке телугу, это южане из Андхра Прадеш. Еще дальше – квартал прокаженных", — рассказывает Лакшми на обратном пути.
В мусульманском районе слышны удары – барабанщики начинают репетицию. На небольшой площади у мечети канатоходцы разбирают канат перед вечерним представлением. В мусульманской школе напротив мечети идет урок – детям, среди которых есть и мальчики, и девочки, преподают Коран и язык урду.
"Вот так и живем, — говорит Лакшми, прощаясь, — Разные люди, разные языки. Это и есть наша маленькая Индия".
Источник
