SHVETA сказал(а):
Похож на лагман.
На мой взгляд, не слишком. На днях Татьяна лагман готовила, по старой самаркандской привычке. В лагмане на первом месте овощи (с картошкой), на втором - лапша, на третьем бульон и собственно мясо. В супе фо мясо и бульон на верхней ступеньке пьедестала, лапша в большом количестве на ступеньку ниже, а овощи и зелень замыкают тройку призёров.
Хотя, для неискушённого желудка, если подать лагман под видом фо (или наоборот), то прокатило бы в большинстве случаев.
Elena Vasta сказал(а):
Однако мы чего-то застряли в Ханое. Пора выдвигаться вперед!
Выдвигаться ещё не пора. Ханой - большой город.
Мы с вами пока обошли только озерцо в центре, то есть 1% площади. Сколько ещё предстоит!
Придётся потерпеть ещё немного.
ХАНОЙ-3
На следующее утро мы впервые изменили традиционному ханойскому завтраку и заказали в облюбованной нами забегаловке не суп фо, а какое-то местное блюдо из свинячьих обрезков. По окончании завтрака, не вызвавшего желудочного восторга, был сделан однозначный вывод: по сравнению с фо – это блюдо не комильфо «не айс».
Да и соотношение «количество/цена» (в моём студенчестве этот критерий именовался «нажористость») у фо гораздо выше.
Тем не менее, полученные в ходе завтрака калории необходимо было отрабатывать, и мы вновь отправились в обход своих ханойских владений, отданных нам на разграбление на три дня (по древнему обычаю завоевателей). В этот день мы решились оторваться от берега озера (оторваться в сторону суши, разумеется) и исследовать достопримечательности чуть более удалённые.
Наиболее близким из удалённых оказался знаменитый Храм Литературы, построенный в 1070 году императором Ли Нхан Тонгом (Lý Nhân Tông).
Само название святилища звучит интригующе, сочетая несочетаемое: «храм» и «литература» (вспоминается известная фраза, приписываемая Раневской: «В мире есть только два извращения – хоккей на траве и балет на льду).
Это что же, тогдашняя литература понималась устроителем храма, как нечто божественное, возвышающее дух (как много изменилось с той поры!)? Надо полагать, что адепты такой религии сплошь должны быть поэтами и прозаиками, а служками монастыре набирали исключительно литературных критиков.
Не нашёл в сети подтверждения этой своей версии, но то, что основатель храма был весьма образованным человеком, сведущим в искусствах, покровителем поэтов и музыкантов, подтверждается многими историческими документами. В момент своего основания в XI веке храм был посвящён Конфуцию, отразив возрастающую роль конфуцианства в системе ценностей тогдашнего вьетнамского общества.
Хотел ограничится этой общей фразой о Конфуции и перейти к описанию красот и архитектурных особенностей сооружения, но что-то остановило.
Признаюсь, что моё атеистическое советское образование сказывается сейчас обилием белых пятен в знаниях по истории и теории религий. Так, только недавно (после посещения Махабодхи) столкнулся с философией буддизма, а в этот раз обнаружил у себя в мозгах абсолютное отсутствие информации о конфуцианстве. Знаю, что был такой мудрец в китайской древности, но что особо мудрого создал и почему его имя помнят и прославляют на протяжении веков – мне было не известно.
Пошёл в библиотеку Полез в сеть, выяснил, что Конфуций жил в VI-V веках до нашей эры (время Будды, Перикла, период создания Ветхого завета. Золотой век человеческого духа?), среди современников был умеренно популярен. Но через несколько сотен лет после смерти Конфуция произошла реинкарнация его философско-этического учения. Конфуцианство было востребовано слабеющей императорской властью и на два тысячелетия (!) стало господствующей идеологией и основой общественного устройства Китая и окружающих стран. В системе Конфуция (как и в мировоззрении Будды) нет, собственно, ничего сугубо религиозного, обожествление его образа произошло, скорее, вопреки заложенным в конфуцианство принципам (опять же, так было и с Буддой. Ну, не могут люди жить спокойно, не сотворив себе кумира).
Суть этики Конфуция можно свести к одной фразе: «живи сам и давай жить другим» «не делай человеку того, чего не желаешь себе». Идеалом общественного устройства по Конфуцию является жёстко структурированная система ответственностей и обязанностей, распределённых на всех членов общества, со строгим отбором и продвижением лучших к вершине пирамиды, на благо тем, кто остаётся внизу (я понятно объясняю? Ну, да, несколько тяжеловесная формулировочка получилась). То есть, нет в этой теории никакой теософии и метафизики (за что, кстати, досталось Конфуцию на орехи от Гегеля, считавшего конфуцианство лишь совокупностью банальностей «ходячей морали»).
Но вернёмся во Вьетнам XI века, к началу строительства Храма литературы. В то время во Вьетнаме господствовал буддизм (он и сейчас остаётся главной религией вьетнамцев), но буддизм искажённый, принявший тогда в местных условиях какие-то странные формы. Царевич Шакьямуни, если бы глянул на вьетнамский буддизм того времени, был бы шокирован кардинальными изменениями своей доктрины. Коротко говоря, это был «буддизм для избранных» (как ни дико звучит такое сочетание), тормозящий развитие общества. Вьетнамскому государству для дальнейшего развития нужна была свежая философская кровь, которую просвещенный и не самый глупый император Ли Нхан Тонг нашёл у северных соседей (строго говоря, конфуцианство присутствовало во вьетнамских провинциях, являвшихся частью Поднебесной, и раньше, император просто усилил его роль). А Храмами Литературы в Китае той поры назывались учебные заведения, в которых (в соответствии с учением Конфуция), проходило обучение и отбор чиновников для властных структур.
В свете всего вышесказанного, создание Храма Литературы, посвящённого Конфуцию, было не просто причудой богатенького вьетнамского властителя, а важным шагом по укреплению государственности. Уже в 1076 году ханойский Храм Литературы обрёл статус университета (первого на вьетнамской земле. Не Бог весть какая древность, конечно, в сравнении с университетами китайскими или индийскими, но вьетнамцы здесь уделали старушку Европу, основавшую первый универ в Болонье в 1088 году) и стал кузницей кадров имперской бюрократической машины. Первоначально в нём проходили обучение только дети мандаринов, но вскоре система образования демократизировалась и доступ в университет получили и талантливые «нижние чины» (действительно, глупо было упускать из отбора столь обширный слой мозгов. Не по-нашему это, не по-конфуциански).
К обучению в университете подходили всерьёз, имена наиболее отличившихся студентов и аспирантов, доучившихся до степени доктора наук, высекались на каменных стелах, установленных на спины 82 каменных же черепах.
Считалось, что камень сохранит славные имена навечно, но были и исключения – имена учёных, впавших в антиправительственную ересь, со стел соскабливались без следа. Подозреваю, что при этом уничтожались не только имена, но и сами диссиденты.
Университет Храма Литературы перестал функционировать в начале XIX века, но до сих пор пользуется популярностью среди студентов. Говорят, перед сессией сюда приходят двоечники и стараются тайком погладить одну из черепах по голове, заручившись тем самым поддержкой великих умов прошедшей эпохи. Помогает ли? Несомненно, помогает, иначе традиция иссякла бы сама собой!
А получив диплом, выпускники университетов и колледжей проводят в Храме Литературы часть своего выпускного праздника, словно отчитываясь перед учёными предками о состоянии системы образования современного Вьетнама.
Но давайте, перейдём, наконец, непосредственно к осмотру этой ханойской достопримечательности.
С болью в сердце расставшись на входе с двумя долларами (20000 донгов с головы), проходим сквозь ворота, украшенные одним из самых древних объявлений в мире (из сохранившихся): «Въезд на лошади воспрещён». Мы были в это утро пешими, поэтому вошли беспрепятственно.
Внутри сначала возникает ощущение, что попал не в храм, а в регулярный парк, с аккуратными деревцами, дорожками и водоёмом. Собственно, так оно и есть – Храм Литературы представляет собой комплекс из пяти зелёных двориков, разделённых лёгкими постройками различного назначения.
Народу на дорожках полно, храм-парк пользуется неизменной популярностью и у местных жителей, и у заезжих туристов. Много школьников, молодёжи, включая празднично одетых выпускников. Юные красавицы в национальных костюмах фотографируются группами со своими друзьями и по одиночке на фоне старинных сооружений.
К собственно храму можно пройти по одной из трёх сквозных дорожек, причём, средняя в давние века предназначалась исключительно для императора, правая для военных, а левая для остальных шпаков (как вы думаете, по какой дорожке пошли мы? А вот и не угадали, не по средней. Мы проследовали по левой дорожке, в знак приверженности принципам демократии).
Пройдя мимо черепаховых стел с именами давних докторов наук и массивных плит с полустёршимися изречениями Конфуция, поднимаемся по ступеням в богато украшенный ритуальный зал храма.
Традиционная для Вьетнами и Китая красно-золотая отделка, усаженные на тронах фигуры Конфуция и двух его учеников. Перед троном Конфуция стол с подношениями: фрукты, цветы, благовония. Мне показалось, что присутствует даже шкалик с вьетнамской водкой. Но это, конечно, померещилось («музыка навеяла»).
По стенкам непонятного назначения резные сундуки и тумбы, бронзовый страус, стоящий на бронзовой черепахе (интересно, откуда средневековые вьетнамцы узнали про страуса? Они же, вроде, в здешних местах не водятся?). Грудь у страуса и голова у черепахи натёрты до зеркального блеска – каждый посетитель считает обязательным потрогать животину и загадать что-нибудь для себя. Мы тоже приобщились – сбудется-не сбудется, не знаю, но попытаться-то можно? Тем более, бесплатно.
Черепаха здесь присутствует ещё в виде золотой скульптуры в натуральную величину. У всех проходящих мимо этой инсталляции неизменно возникает вопрос: «А это только позолота или черепаха цельная?». Чтобы любопытные не перешли от вопросов к экспериментам, черепаха укрыта стеклянным аквариумом-саркофагом. Так мы и не установили толщину золотого черепашьего панциря…
Откровенно говоря, Храм не поражает великолепием убранства или оригинальностью планировок, хотя и позиционируется в путеводителях, как редкий памятник раннего вьетнамского зодчества. Без специального образования вам вряд ли удастся выделить в храме особенности, отличающие древнее зодчество вьетнамское от такого же, но китайского.
Но в целом впечатление о прогулке осталось хорошее, узнали и увидели в Храме Литературы много интересного, хотя и не относящегося к литературе впрямую.
Да и просто отдохнули от суеты.
А к нашим фоткам могу приобщить ещё работу неизвестного вьетнамского художника, изобразившего ворота Храма Литературы на банкноте в 100000 донгов. Картина разошлась по всей стране большим тиражом и пользуется неизменной популярностью у всех слоёв населения.
