Бегущие от цивилизации. Почему люди возвращаются из городов в деревни?

Учёные из Высшей ш­колы экономики и Института географии посчитали: ежегодно из сельской местно­сти в города уезжают 200 тыс. человек. С 2002 г. в­ымерли 36 тыс. деревень.

«Сейчас миграционный поток из сёл в город преобладает. Но уже появился встречный: с каждым годом всё больше людей стремится уехать из города поближе к земле. И эта тенденция будет только нарастать», — считает преподаватель НИУ ВШЭ, исследователь изолированных сельских территорий фонда «Хамовники» Евгений Позаненко.

Государство не помогает, но и не мешает.

Татьяна Богданова, «АиФ»: Евгений, во время научных экспедиций вы посетили много о­трезанных от мира деревень. Как там люди выживают и почему не уезжают?

Евгений Позаненко: В России пространство о­рганизовано центростремительно. Все основные дороги ведут к Москве, а в регионах они лучами сходятся к областному цент­ру. В результате горизонтальные связи плохо развиты, на стыках границ регионов есть такие слепые зоны, куда дороги почти не доходят. В совет­ское время многие удалённые д­еревни, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, были связаны с Большой землёй малой авиацией или водным транспортом. Но когда СССР рухнул, люди оказались предоставлены сами себе.

Но вот что характерно: чем сильнее изоляция, тем устойчивее населённый пункт. Люди научились выживать там своими силами.

Они сообща расчищают просеки под ЛЭП, делают ледовые переправы, ж­ивут охотой, собирательством, рыбалкой. Руки властей до таких уголков не всегда доходят, и местным это даже нравится. Государство им не помогает, но и не мешает.

Чем меньше степень изоляции деревни, тем больше бежит оттуда население. Особенно когда закрываются школы, дома культуры, ФАПы. Люди горюют по советскому времени и сетуют на то, что молодёжь уезжает. И при этом делают всё возможное, чтобы их дети тоже уехали и обустроились в городе.

«Анастасийцы», «грачи» и др.

— Но вы утверждаете, что в последние годы появился обратный миграционный поток.

— Да, люди, пожившие в городе, возвращаются обратно в деревни. И со временем этот миграционный поток может стать даже более масштабным, чем нынешний из сёл в города. В деревню поехали дачники (в одной из деревень их назвали «грачами» — прилетают на лето). Теперь в родные сельские дома возвращаются пенсионеры и даже те, кому осталось несколько лет до пенсии, это активные и работоспособные люди. Кто-то заводит хозяйство, кто-то включается в неформальную занятость.

— Почему люди едут из комфортного города в умирающую порой деревню?

— Наши опросы показывают, что люди устали от цивилизации, бешеного ритма, пробок, вечного цейтнота. Они вроде бы всего добились, имеют работу и зарплату, но счастливыми себя не чувствуют. Некоторые бегут из города, движимые философскими идеями. Одно из самых крупных подобных движений — «анастасийцы» (названы по имени главной героини серии книг «Звенящие кедры России»). В России их, по разным данным, от 14 до 50 тыс. человек. Больше всего на Кубани, где тепло и хорошие урожаи. Также «анастасийцев» можно найти в большинстве регионов европейской части России и Западной Сибири, особенно в пределах 200 км от городов, из которых они и переезжают.

Москвичи, например, едут в соседние Калужскую, Смолен­скую, Владимирскую области. И там на заброшенных полях создают свои поселения, которые называют поселениями родовых поместий.

Поместье должно быть не меньше 1 га, с огородом, лесом, прудом и родовым деревом. Жить в поместье предполагается всей с­емьей, причём постоянно, хотя бывают случаи, когда в поселения приезжают только на лето. «Анастасийцы» создают артели из нескольких семей, производят какую-нибудь экопродукцию. Но основным заработком для большинства из них остаётся сдача в аренду городской квартиры. Детей возят в обычную школу или обучают на дому, благо у большинства есть высшее образование.

— Отказываются ли они от благ цивилизации?

— Телевизорами обычно не пользуются, а от интернета не отказываются. Некоторые стараются не использовать современные стройматериалы — ставят глиняные дома или соломенные мазанки — и пытаются делать свои дома автономными: топят их печами-буржуйками. К газу подключаются реже. В­одопровод тоже редкость — воду получают из автономных скважин. Но главная проблема — ЛЭП.

Некоторые «анастасийцы» считают, что подключение к сети — это подключение к «системе», что недопустимо. ЛЭП можно провести только коллективно, и на общих голосованиях жители очень часто ссорятся из-за этого.

Противники подключения используют автономные генераторы или солнечные батареи.

Но ещё больше бежит от цивилизации другое движение — беспаспортисты. Так называют людей, которые по религиозным причинам отказываются от паспортов, ИНН, СНИЛС и других документов и очень враждебно относятся к технологиям: не признают банковские карты, интернет, смартфоны. Если пользуются телефоном, то кнопочным, е­сли телевизором — то ламповым. Многие из них сознательно не подключают электриче­ство, а если есть — отключают. Беспаспортисты могут придерживаться разных мировоззрений, но наиболее заметные из них — православные. Часто они селятся в православных «местах силы», особенно близ толерантно относящихся к ним крупных монастырей. В некоторых подобных местах живёт до 300−400 беспаспортистов.

— Как же они живут без паспортов? Без документа ни на работу не устроиться, ни пенсию получить.

— Вместо паспортов они получают так называемые справки о тождественности. Но устроиться на официальную работу по ним нельзя. Поэтому живут своим хозяйством или подрабатывают на стройках, при монастырях, занимаются извозом. Люди постарше, особенно одинокие старики, живут на подаяния. При этом от пенсий многие отказываются.

Многие беспаспортисты, хотя и далеко не все, живут очень бедно.

Отшельники XXI века

— Их дети в школу ходят?

— Как правило, беспаспортисты многодетные. Одних обучают на дому, других (видимо, не совсем официально) принимают в школы. Но вот сдавать ЕГЭ родители запрещают. Поэтому в школе дети учатся, но остаются без аттестата. Впрочем, есть немало случаев, когда дети втайне от родителей получают паспорта, сдают ЕГЭ и даже сбегают из дома.

— Если они не смотрят телевизор, не читают газеты и интернет, знают ли они, что происходит в стране?

— Интернет не любят, но основные сведения о внешнем мире черпают именно оттуда. Как правило, это делает один человек — духовник, который печатает брошюры с новостями и затем распространяет их среди остальных.

— А сколько в России таких отшельников, как знаменитая Агафья Лыкова?

— Отшельников много, но никто их не считал. Кстати, во время одной из экспедиций мы наткнулись ещё на одно поселение, недалеко от заимки Лыковых. Там в глухой тайге абсолютно изолированно живут 3 семьи. Добраться до них можно только на «Урале», да и то не всегда, надо идти вброд по горной реке.

И таких людей, спрятавшихся от цивилизации, довольно много на просторах России.

Не всем для счастья н­ужны новый айфон, автомобиль или квартира на 25-м э­таже «­человейника».