Full Bihar

Сегодня в Индии большой государственный праздник - День независимости. Я уже неоднократно отмечал, что индийцы относятся к своим праздникам искренне, без принудиловки и с удовольствием участвуя в многочисленных торжественных мероприятиях.

Вот и сегодня в нашей деревне посвященное Дню независимости торжество проходило при большом скоплении народа. Я, правда, на митинге не присутствовал, был на работе, но Татьяна добросовестно посетила наш майдан и пощёлкала камерой.

Началось всё поздравительными речами и награждением передовиков производства. Потом был парад полицейских, потом пожарная часть показала свои навыки в тушении разведённого костра (тут что-то пошло не так и огонь потушить удалось с большим трудом). Ещё был забег пожарников, позабавивший наших дам - служивые бежали какими-то особенными церемониальными гусиными шажками, забавно выставив перед собой ладошки. Но местные отнеслись к такой их походке, как к должному - ну, пожарные, что с них возьмёшь!

Потом выступали школьники и спортсмены, не слишком умело, но с удовольствием.

Ну, короче - был праздник... 
  
  
  
  
  
  
 

Индия, я люблю тебя! Поздравляю тебя, Великая страна!

Основной целью покупки "лисапета" было здоровье. Позвонок, хрустнувший в сточной канаве два года назад (как время-то летит...) уныло не хотел срастаться, несмотря на периодическое делание гимнастики и перманентное ношение корсета. Мы с Таней вычитали в сети, что при застарелых травмах позвоночника велик оказывает благотворное заживляющее влияние (если это, конечно, не дёрт или кросс-кантри, а чинное раскатывание по асфальтовой дорожке). Хирург дал пассивное добро, индифферентно пожав плечами: "Всё, что нас не убивает, делает нас крепче...".
Поначалу ограничил покатушки дорогой на работу / с работы (а был апрель, 45 в тени, так что приезжал на службу пропотевшим насквозь. Да ещё и корсет позвоночный мешал). Иногда занимал второй вел у начальника, ездили с Таней на рынок и "погулять".
Потом Таня уехала ухаживать за мамой, а у меня стал зреть план дерзкого велопобега из нашего лагеря, километров этак на пятьдесят... Правда, в таком радиусе ничего стоящего в округе не нашлось, поэтому увеличил круг поиска до семидесяти км и попал в аккурат на древние руины университета Наланды... 

Я бы и один туда рванул, но тут про мои планы узнали сотоварищи (интересно, кто им рассказал, если кроме меня никто не был в курсе?) и предложили сколотить велобанду. Ну, велобайкеры они все тёртые, для них и сто вёрст не круг, так что я с некоторой опаской согласился войти в их компанию - не затоптали бы новичка... Надо было хоть немного соответствовать классу команды, начал усиленно тренироваться, выписывая утром десятки кругов по нашему городку, а по выходным дерзко выползая на оживлённую трассу, с последующей заменой отвалившихся от моего костотряса узлов и деталей...
Как ни удивительно, но скоро боль и усталость в позвоночнике были напрочь забыты, ненавистный корсет снят и вообще, здоровье стало здоровее во всех отношениях.
Пришла и уверенность в своих силах – после тридцати км возвращался домой живым и весёлым. А если тридцатник по плечу, то и семьдесят не пугают. 

Короче говоря, к ноябрю я был уже готов к перемещению своего тела в удалённую точку пространства механическим путём. Правда, в команде к тому моменту произошли изменения, по объективным причинам выбыли все, кроме нас с Николаем Викторовичем. Ну, значит едем вдвоём!
Покинули территорию городка в 6-30, при безветрии и температуре окружающего воздуха 14 градусов Цельсия (с плюсом, естественно). Первую треть пути проскочили мигом – средняя скорость почти 19 км/час. Остановились перед поворотом, сфотографировались у Бахтиярпурской церкви, и двинулись дольше, вырвавшись из мгновенно образовавшегося вокруг нас кольца местных школьников.  

На вторую треть, до Бихаршарифа, сил оставалось достаточно, но средняя скорость всё равно снизилась до 17 с половиной км/час. Движение на этом шоссе было менее напряжное, пейзажи вокруг красивые, мы шли в графике, поэтому я позволил себе несколько расслабиться. Пару раз даже останавливались, чтобы сфоткать понравившийся вид 

(а сколько раз не останавливались, увы… Но картинок интересных было много, если бы тормозили на каждой, то ехали бы до сих пор)).  

Надо сказать, что я в нашем велодуэте был ведущим, как слабое звено. Если бы Николай шёл первым, то мне было бы много сложней, пришлось бы подлаживаться под его ритм. Коля ездит по дорогом вдвое быстрей, чем я.
Справедливости ради должен отметить, что помимо преимущества в возрасте и физподготовке, Коля ещё имеет вел, более приближенный к шоссейному варианту: шимановские втулки, куча скоростей, а уж о световых приборах не рассказать – это надо видеть. Если Николай едет вечером, то расступаются все встречные, принимая его за БТР с командующим на борту. Пара мощных прожекторов создаёт впереди световой туннель, стробоскопы выписывают на асфальте габариты байка (прихватывая по полметра с каждой стороны), а устрашающий синий лазер разгоняет с шоссе всё живое на дистанции метров двести. Не раз видел, как встречные лихие индийские Скорпионы, завидев издали Колин «ужас, летящий во мраке ночи», трусливо сворачивали на обочину и благоразумно пережидали опасность в тенёчке.
Но я отвлёкся, мы ехали не ночью (слава Богу!), поэтому световые приборы были не нужны (у меня из них только жалкая моргающая красная лампочка под седлом). Через Бихаршариф не поехали, предпочтя прибавить себе несколько километров объезда по байпасу (не дай вам Бог заехать на велосипеде в провинциальный индийский город, бессмысленный и беспощадный!). На пути остановились попить чайку в придорожной дхабе.  

Оставалась последняя треть пути (это мне так казалось). Хотелось быстрее добраться до гостиницы, принять душ, дать отдых колёсам… Силы ещё были, поэтому я чуть увеличил темп, в расчёте выложиться полностью к порогу отеля.
Как выяснилось, зря… («если вам кажется, что ситуация улучшается – значит, вы учли не все факторы»))
На развилке мы проскочили нужный поворот и улетели на двадцать километров восточнее Наланды. Когда я, наконец, открыл гугловские карты, удивлённый, что нас всё ещё не встретили радостно развалины университета, то увидел совершенно незнакомые индийские названия мест, планов на посещение которых у нас не было. Пришлось прокладывать новый маршрут, благо там нашлось нормальное шоссе в нужном нам направлении.  

Когда мы, наконец, увидели перед собой указатель «RUINS…», силы в моём организме были уже на исходе... Мой спутник, напротив, был бодр и весел и предложил проехать ещё пару десятков километров просто так, типа покататься. Отказываться было неловко, но я отказался… Сначала надо было найти гостиницу.
А это оказалось не таким простым делом, как представлялось при подготовке трипа.
Из сети я знал, что Наланда располагает, по крайней мере, двумя гестами – пристанционным, и «Наланда Сити отель». Но расположены они достаточно далеко от музея и раскопок (в моих планах было расстаться на время с велосипедом, оставив его в гостинице, и путешествовать внутри Наланды на своих двоих). Да и отзывы путешественников, останавливавшихся в этих караван-сараях, были не самые радужные. Всезнающий гугл нарисовал ещё пару общаг для паломников в непосредственной близости от археологического музея, их-то я и рассчитывал отыскать. За особыми удобствами мы не гнались, единственным обязательным требованием было наличие горячего душа, уж очень хотелось смыть с себя пыль странствий, покрывавшую тело густым толстым слоем.
Попытка выведать расположение ближайшей гостиницы у торговцев, сидящих перед входом в руины, успеха не имела. Мы были равнодушно посланы в Раджгир, где отелей и гестов, действительно, многократно больше, чем в Наланде. Этот вариант нас не устроил за дальностью расположения, обратились к служащему Бихартуризма. С третьего раза распознав мой оксфордский вариант английского, служащий обратился к официанту местного ресторана. Тот, узнав, что нам нужно, снял форменную куртку, сел на мотоцикл и бросил: «Следуйте за мной…». Я успел только спросить самое для меня дорогое: «А далеко?», На что получил ответ: «Километр – полтора».
Через пять километров пути подъехали к новому четырёхэтажному зданию, стоящему прямо у кромки шоссе. Коля остался внизу сторожить наших механических коней, а я отправился выбирать комнаты.
Выбор был велик. Похоже, что на всех четырёх этажах отеля постояльцев можно было пересчитать по пальцам одной руки (или ноги, кому как удобней), и ещё незагнутых пальцев осталось бы несколько. На верхних этажах велась отделка, но стены нижних номеров уже успели пропитаться влагой и плесенью.  

Когда наш проводник объявил цену за комнаты, мне показалось, что он произнёс «пятьсот – восемьсот». На всякий случай, переспросил (он пользовался вариантом английского, существенно отличным от моего. Наверно, Кембридж…). Оказывается, имелось в виду «тысяча пятьсот – тысяча восемьсот». За маленький некондиционированный номер, пусть даже и с горячим душем, цена несусветная…
Николай, узнав ценник, в свойственной ему решительной манере искренне высказал нашему отельеру всё, что он думает о его постоялом дворе, о нём самом и о некоторых его близких родственниках, после чего сел на велосипед и уехал искать новое пристанище. В моей же душе бережливость боролась с желанием немедленно поместить усталое тело под текущие струи горячей воды… И я сдался. Правда, снизил цену за комнату до 800 рупий, я же теперь был один.
Коля устроился в расположенном неподалёку «Наланда гестхаусе» за пятьсот рупий. Раздельное расположение нас, в общем-то, устроило. Не то, чтобы мы друг другу надоели (хотя, ставя себя на место Николая… всю дорогу перед тобой маячат чьи-то ягодицы… это может прискучить, не спорю), но спокойней всё же спать без соседей. Договорились, что после душа, перекуса и короткого отдыха встретимся и рванём осматривать развалины университета (которые и я, и Николай уже видели), а потом поужинаем в ресторане его отеля. 

До университета доехали опять на великах, так как пешком было далековато, а тук-туки в Наланде не слишком популярны. Заплатили по 200 рупий за билеты, оставили велосипеды на стоянке и вошли внутрь. 

Так что, университет в Наланде претендует на звание древнейшего многопрофильного научного центра в мире. Соперничают с ним, разве что, древнекитайские «школы каллиграфии».
Уже в первые десятилетия своего существования университет получил широкую известность и бурно развивался, чему способствовало покровительство со стороны династии Гуптов. Да и после распада империи Гупта Наландский университет, получивший широкое международное признание, процветал и разрастался. Благодаря китайскому путешественнику и ученому Сюаньцзаню, проведшему в стенах университета 12 лет и оставившему подробные записки о практике тогдашнего студенческого житья, мы знаем, что к VII веку университет имел до 10000 слушателей и монахов, которым преподавали более тысячи лучших учёных того времени… Масштабы впечатляют даже по современным меркам! Университету принадлежали девятиэтажные (!) строения, 6 храмов и 7 монастырей, в трёх библиотеках хранилось 9 миллионов рукописей. При этом, согласно буддистской традиции, в университет мог поступить каждый, независимо от национальности, касты, вероисповедания и имущественного положения (единственное ограничение – слушателями могли стать только мужчины. Ну, про равноправие полов в ту пору ещё не задумывались даже буддисты…).
Но «мог поступить» и «поступил» - это несколько разные понятия. Вступительные экзамены, устраивавшиеся прямо при входе в университет, отсеивали большую часть соискателей – по статистике, поступала только треть индийцев и один из пяти иноземцев. 

Обучение велось на санскрите, этой латыни Древнего Востока, и китайцы, например, прежде чем пытаться поступить в Наладский университет, ехали на Яву, где санскрит был в ходу, чтобы освоить древнее наречие. Обязательным предметом для всех поступивших было учение Махаяны. Но ученик был волен выбрать также изучение доктрин других 18 буддийских школ Хинаяны, равно как и естественные науки, медицину, астрологию, изобразительное искусство, литературу, коммерцию, управление… Также преподавались шесть систем индуистской философии. На самом высоком здании находилась обсерватория. Частью университетского курса обучения были лекции, дебаты, обсуждения. Сюаньцзань писал, что каждый день давалось 100 лекций (отсюда вопрос – если профессоров было больше тысячи, а лекций только 100 в день, то чем занимались остальные «кандидаты в доктора»?)). 

Обученные специалисты из университета Наланды разбредались по всему свету, сея разумное, доброе, вечное. Причём разносили с собой и списки священных буддистских текстов, что в силу последующих событий оказалось очень важным для сохранения основ учения. Именно из Наланды в Тибет отправился Гуру Шантаракшита, предтеча Падмасамбхавы (Гуру Ринпоче, Тибетский Будда). Профессорами университета служили в разное время многие известные в буддизме фигуры. Достаточно упомянуть Нагарджуну, Арьядэву, Дхармапалу, Силабхадру, Камаласелу, Бхавивеку, Дигнагу, Дхармакирти. … 

26-метровый бронзовый Будда, установленный на территории, бесстрастно взирал на жизнь посвящённого ему университета и окрестных монастырей. Жизнь Наландского университета текла насыщенно и организованно на протяжении пяти веков, несмотря даже на то, что буддизм в Индии к XII веку потерял своё былое влияние. Перед лицом начавшихся мусульманских нашествий индийцы сплачивались вокруг древних воинственных богов и героев. Индуизм оказался более способным объединить своих приверженцев для вооружённого сопротивления.
Учение Будды вооружённой борьбы не предусматривало. Среди дисциплин, преподававшихся в Наландском университете, не было стратегии и тактики рукопашного боя… 

Не удивительно, что когда в 1193 году передовой отряд войск Бахтияра Халджи подошёл к стенам университета, ему не было оказано сколь-нибудь организованного сопротивления. Раскопки показали, что в момент нападения монахи мирно вкушали рис в трапезной, там их тюрки и порешили. Разгром университета продолжался несколько месяцев. Огню и мечу тщательно предавалось всё, не служащее прославлению ислама – обезглавливались буддисты, изламывались изображения, разрушались здания… Священные рукописи из библиотек сжигались в течение нескольких месяцев, чтобы не осталось ни клочка, ни обрывка. Через несколько лет на месте бурно жившего университета осталась только покрытая строительным мусором выгоревшая пустошь. 

Немногие уцелевшие монахи и учёные разбрелись по тогдашнему буддистскому миру, оказавшись в основном в Тибете, где продлили традиции университета (кстати, ваджраянские каноны изображения буддийских божеств были перенесены в искусство Непала и Тибета именно бежавшими наландскими монахами и ремесленниками). 

Даже не знаю,  что цитировать, потому что хочется цитировать всё)) Юра, ты иногда не Довлатов, а Зощенко))

У меня была схожая ситуация, когда мы с подругой отдыхали в санатории. Санаторные физруки собрали типа группы здоровья из отдыхающих на дальнюю велосипедную прогулку - что-то около 30 км. Мы с подругой оказались в этой группе старше всех. Но ездили быстрее всех)) А на финишной прямой (затяжной подьем в 10 км, не крутой, но постоянный тягун) мы оторвались от остальных так, что их уже не было видно. Как нам потом сказали молодые ребята, что они были уверены, что мы скоро сдохнем, а мы исчезли из поля зрения. А когда они зашли на обед в столовую, то мы ее уже покидали. Устали, конечно, невероятно, и пошли после обеда спать. И вот подруга мне сказала, что как только она закрывала глаза, то видела мою полосатую задницу (я была в полосатых брючках))

А сколько от вас до Наланды?