Написав вчера последнюю оптимистичную фразу своего раздраже, нажал торжественно на кнопку «Enter» и получил в ответ жирную дулю – аэропорт имени И.Ганди выкинул меня с Индомана и радостно оповестил, что их интернет бесплатен был только первые двадцать минут, а теперь он (аэропорт) хочет денюжки. И ведь заранее, гады, не предупредили, что халява не вечна – я бы хоть в ворде сохранился. Окружающие индийцы были, наверно, удивлены, услышав, что я думаю про аэропортовские услуги. Всё моё раздражение, которое я честно пытался пересадить на плечо Индомана, вернулось ко мне в тройном размере.
Ну, ладно, пошёл за утешением в вайншоп.
Выбрал бутылку красного за 850 рупий. Служитель, поняв по моим глазам, что я могу отхлебнуть из бутылки прямо сейчас, предупредил доверительно, что распечатанную бутылку нельзя будет пронести на борт. Я послушал с серьёзным видом, зная, что вину этому до самолёта никак не дожить, перелью его в имевшуюся бутылку от пепси и буду потягивать до отлёта в своё удовольствие. Протянул ему свою сбербанковскую VISA и услышал, что вайншоп не принимает иностранные карты, а берёт только наличку и карты индийские. Это очень патриотично, но наличку я потратил, доплачивая за новый билет, а индийской карты в кармане не было. Ставшая почти родной бутылка ушла от меня к своим подругам на полку, близкое счастье обернулось новым раздражением. Оставалось только вежливо пожелать вайншопу идти в … дальнейших успехов и ретироваться.
Что было дальше?
Как сказал бы А.Галич, «дальше я не помню, дальше кончики…». Оставшиеся часы прошли в бесцельном блуждании полубезумного русского путешественника по аэропорту в ожидании посадки. Время от времени с его уст срывалась очередная гадость, пугая ближайших пассажиров необычной для индийского уха твёрдостью буквы «х», частотой повторения «ё» и «б» и другими лингвистическими парадоксами.
Надо ли говорить, что на моё новое место в самолёте было продано два билета?
Справедливости ради упомяну, что не только на моё, индийцу в соседнем кресле такого счастья тоже привалило.
Претендентом на наши места оказался индийский мужчина с дочкой лет десяти. Пока стюардесса ошарашено сличала совершенно одинаковые билеты, девочка смотрела на нас большими печальными глазами. Конечно, истинный джентльмен в такой ситуации уступил бы место ребёнку, но во мне джентльмен сдох окончательно где-то в районе вайншопа. Папу с дочкой усадили на приставных местах в конце самолёта, а мы с соседом всю дорогу во сне мучились остатками совести.
Когда в одиннадцатом часу вечера (или ночи?) я достиг своего письменного стола, ни сил, ни желания делиться раздражением уже не было.
Но сегодня, отоспавшись и придя в себя, решил-таки восстановить события и эмоции вчерашнего праздничного дня.
А раз история про раздражение получилась такая ёмкая, помещаю её сюда, а не в «раздражалку», как предполагал вначале.
Потому что это тоже часть «фулбихара».