2008-й, лето. Болею, не знаю чем. Температура высоченная, до бреда, и вообще погано как-то сильно. В посольской поликлинике диагнозы ко мне уже все примерили, от малярии до лихорадки денге и тифа. Но всё мимо. И прописанные витаминчики не помогают.
Мне от этой «угадайки» уже страшновато, ведь до конца могут долечить.
Собираюсь с силами и ковыляю в ближайший госпиталь («Примус», кто знает). Там, в процессе долгого индийского оформления, валюсь, натурально, в обморок, как тургеневская девушка бальзаковского возраста. Эта сцена медиков убеждает, что перед ними не симулянт, и они начинают бороться за мою жизнь всерьёз, лошадиными дозами антибиотиков внутривенно. Моя жизнь сопротивляется, как может, и в конце концов здоровье идёт на поправку, вопреки всему.
На третий день состояние приличное, жар уже подсбили, а сопутствующие процессы ещё не начались (у меня гепатит оказался, через пару дней я был похож на лимон). Лежу спокойно на койке под капельницей, соображаю о смысле жизни, после пережитого. В вену залито уже полтора литра всякой дряни, которая медленно, но верно наполняет мочевой пузырь и сообщающиеся органы.
Жму кнопочку вызова медсестры, чтобы вернула мне мобильность, отсоединив трубочку от вены (в посольской поликлинике это делали без труда). Вместо сестры приходит сестра-хозяйка, которая заведует питанием и пр. (она каждый раз приходила, когда я вызывал медсестру. И каждый раз очень удивлялась. У них там что-то в коммутации напутано). Я ей объясняю ситуацию жестами (вы никогда не пробовали объяснить сестре-хозяйке жестами, что хотите писать?).
Она уходит и через пару минут ей на смену приходит индийский молодой человек. С уткой. Надёжная такая утка, сварная, из нержавейки.
Я ему пытаюсь объяснить про трубочку, которую надо от вены отсоединить, но он не обращает на мой английский внимания, откидывает простыню и пихает утку под меня. Я возмущённо утку отнимаю, и гордо ( "мужчины писают стоя") встаю рядом с койкой.
Индийский мужчина отступает, но не далеко. Встает в двух шагах от меня, так, чтобы видеть мой профиль (причём, я имею в виду не только лицо). Я прилаживаю утку, но процесс не идёт, при таком пристальном внимании. Когда, наконец, физиология начинает одолевать психологию, и первые капли звонко ударяют в нержавейку, молодой человек вдруг заглядывает мне в глаза и сладким голосом с мягким индийским прононсом произносит сакраментальное: "Воть изь ё нейм?".
Спалось мне в эту ночь тревожно.
А в сортир я после этого ходил без посторонней помощи, взяв капельницу в свободную руку и победно подняв её над головой и унитазом.
Вообще, как-то так получается, что посещение индийской больницы для меня непременно связано с эротикой.
Вот, удаляли мне с бедра небольшую опухоль (это уж я так называю, для солидности – «опухоль», а на самом деле просто бородавка большая была, папиллома. Но, говорят, эта штука может во что-нибудь нехорошее переродиться, поэтому решил удалить).
Так вот, в биласпурском «Аполло-госпитале» удаление бородавки обставили с максимальной торжественностью. Отняли у меня всю одежду, выдали розовый балахон без рукавов с завязками и легкосъёмные голубые штаны (впрочем, штаны тут же тоже отобрали, операция-то на бедре), уложили на каталку, укрыли простынкой (не с головой, слава Богу!) и повезли в операционную с зеркальным потолком. Несмотря на такой пафос, мандража от ожидания операции не было, лишь бы поскорее отпустили на работу.
Но представление только начиналось.
По обе стороны от моей каталки встали молоденькие медсестра и медбрат, прихватили мои руки на всякий случай, чтобы я хирургу сгоряча по уху не заехал. Поначалу это никаких эмоций у меня не вызвало, надо, так надо, но потом девочка-сестричка стала мою руку легонечко поглаживать.
Ей, наверно, меня жалко стало – лежит такой большой русский дядька плашмя, беспомощный весь, ждёт, когда его начнут резать скальпелем (или ланцетом, или ещё чем). И так она себя этими мыслями разжалобила, что стоит и чуть не плачет. И, соответственно, руку мою гладит уже как-то особенно, и пальчиками волосики на моей руке немножко прихватывает.
Мне, конечно, приятно, что юная леди так о пациенте заботится, но возникает некоторое беспокойство.
Я не маньяк, не педофил какой-нибудь, но такие приятные касания вызывают уже определённую ответную реакцию организма, а вместе с тем и опасение, что лёгкая простынка, на мой организм накинутая, эту реакцию не скроет. Скандал может получиться, и перед сестричкой неловко, она же ничего эротического и в мыслях не имела. Да и перед медбратом как-то неудобно, он-то здесь вообще не при делах, он же меня за волосики не прихватывал. Хорошо, что тут хирург вовремя подошёл, засадил в бедро местный наркоз, и все проблемы как рукой сняло.
Ну, короче, беда с этими индийскими больницами. Сплошная эротика.
(по возможности старался скруглить острые моменты)