Джайпурские заметки

5 августа 2013 

Светловолосый парень многозначительно улыбнулся мне при взгляде на мой огромный рюкзак возле лифта для негабаритных грузов. Я улыбнулась ему в ответ: невооруженным глазом было видно, что он тоже летит в Азию. Я возвращалась в Индию спустя два года через невероятную облачную страну, настоящую Антарктиду; милая тайка рядом со мной в самолете рассказывала, что летит в Бангкок от мужа-немца, работающего в Москве. А потом снились сбивчивые, как взволнованные голоса, сны. А потом вокруг полыхающей разноцветными огнями Дохи возникла кромешная тьма - пустыня. 

На этот раз мне показалось, что все идет очень быстро, и когда мне поставили штамп в Домодедово - походя, почти не глядя ни на меня, ни на паспорт, - в голове пронеслось: "ну вот и все". Сбегая от московской мелодрамы, я еще не подозревала, что Индия шарахнет меня по голове так, что этот овеянный романтикой расставания перелет со всеми его деталями мгновенно поблекнет и станет казаться далеким блаженством. 

Я люблю долгие перелеты даже несмотря на то, как они изматывают к концу. В самолетах и аэропортах не ощущаешь, что одинок. Ты в таком же промежуточном состоянии, как и все бесчисленные люди вокруг. Здесь можно даже забыть, откуда и куда летишь. Забыть, что у тебя нет дома. Забыть, что летишь из очередного ниоткуда в очередное никуда.

* * *

Я летела преподавать русский и английский в одну замечательную школу в Джайпуре. Меня, разумеется, обещали встретить, но утром в Дели я нисколько не удивилась, что, обойдя всех стоявших с табличками водителей, не обнаружила никого с моим именем. Прослонявшись таким образом с полчаса, привлекая всеобщее внимание, я все-таки решила попросить телефон у одной из негритянок, сидевших на чемоданах. Я позвонила по единственному имевшемуся у меня джайпурскому номеру - Валерии, маме троих детей. 

- А вас и не должен никто встречать. Вы же написали, что не нужно. Это не вы писали? - смешок. 

Соображалось после перелета туго. Я не сразу поняла, как такое могло произойти. Оказывается, Валерия больше не проверяла почту после того, как я написала, что доберусь сама. Впоследствии я изменила решение, так как багажа и передач для детей оказалось слишком много. Я писала об этом Валерии и директору школы несколько раз, но, как оказалось, безрезультатно. 

Я взяла такси из аэропорта, намереваясь поехать в какой-нибудь отель, отдохнуть и оттуда дозвониться до школы, чтобы мне прислали водителя. Пробки были жуткие. в Дели царила такая веселуха, что голова пошла кругом. "А я всерьез отвыкла от Индии" - подумала я. Кажется, был какой-то праздник. По тесным дорогам Дели ползли грузовики с обезумевшими от веселья индусами. Облепив увешанную цветочными гирляндами статую божества они плясали, орали, перекрикивая и без того громкую, ужасающую индийскую музыку, и периодически обливались водой. 

Через пятнадцать минут я получила смс от мамы одного из учеников, находившейся в Москве: "Водила ждет у гейта 6". Она прислала мне и телефон водителя, и телефон Суниты - директора школы. 

- Разворачивайся, - сказала я таксисту. - Поедем обратно в аэропорт.

 

Пробка обратно оказалась еще более глухой и непробиваемой. Мы с таксистом дозвонились до водителя с его телефона, и они бесконечно долго о чем-то говорили. Кое-как я поняла, что водитель уже уехал из аэропорта, и они договорись встретиться в другом месте. Я попыталась узнать, далеко ли ехать. Нет, говорит, недалеко. Я подложила под голову сумку и улеглась - меня начинало клонить в сон. Закрывая глаза, я мгновенно проваливалась в сонную пропасть, хоть и не переставала слышать безумную какофонию, доносящуюся сквозь закрытые окна. Когда я проснулась минут через сорок, мы все еще ехали. 

- Что происходит? - спрашиваю. - Почему так долго?

Водила мотает черной головой. Потом снова набирает телефон джайпурского водителя и дает его мне. Я не понимаю ни слова, и начинаю немного нервничать: от прерванного сна кружится голова, кроме того, захотелось есть. Кроме того, на счетчике уже натикало 500 рупий. 

- Какого - спрашиваю - хрена мы так долго едем? Почему бы нам не остановиться и не подождать его? О чем вы так долго говорите, вы что, тоже друг друга не понимаете? Взгляни-ка на счетчик, сколько мы еще будем так кататься?

Мне уже, по всей видимости, было неважно, что водитель не понимал меня дословно. Смысл он отлично усвоил по интонации. Это было видно по отражению его сокрушенного усатого лица, когда он вновь набирал номер джайпурского водилы. Ни слова не зная на хинди, я все поняла: 

- Эй, тут мадам волнуется, говорит, платить много. Далеко ли еще до тебя? Может, чуть поближе подъедешь? Окей-окей. 

Откинувшись назад, я тихо материлась. Водитель нервно шевелился впереди, недоумевая, не к нему ли я обращаюсь на непонятном языке. 

Теперь терпение мое лопалось каждые пять минут, и я спрашивала сколько еще ехать. Точнее, спрашивала я лишь потому, что хотела добиться вразумительного ответа, и задавала каждый раз разные варианты вопроса. Водила уверенно махал рукой вперед и говорил: 

- Йес. 

В 11 часов утра, спустя три часа после прилета, я перекочевала наконец в машину джайпурского школьного водителя. 

* * * 

Усевшись в машину, я заявила, что голодна. Водитель сказал:

- Окей. Макдональдс. 

- There? - махнула я рукой вперед, научившись у таксиста. 

- Йес, - ответил водила. 

Я решила: Макдональдс так Макдональдс. Главное, знает куда везет. Задай ему сейчас задачу отвезти меня в какой-нибудь ресторан - вообще без обеда останусь. Через полчаса, услышав, что в животе стало урчать громче, я спросила так: 

- How many kilometers to McDonalds? 2 kilometers? 5 kilometers? 

- Йес, - закивал водила, - 5 kilometers. 

- Айм вери хангри, - доверительно сказала я. 

Тут он довольно резко затормозил на развороте и начал поворачивать в обратную сторону. 

- What? - заволновалась я. 

- Ресторан! - сказал водила, махая рукой в обратную сторону. 

- Ноу, ноу, - забеспокоилась я еще больше, - ноу, гоу ту Макдональдс. 

И решила помалкивать. 

До Макдональдса мы добрались минут через пятнадцать. Там шла стройка и он был закрыт.

* * * 

Я была обессилена, но нервничать перестала. Еще через двадцать минут мы доехали до нового, видимо, едва открывшегося торгового центра, с одним-единственным кафе. Стоит ли говорить, что несмотря на все увещевания, мне принесли такой острый рис, что я едва смогла в этом удостовериться - по цвету было и так видно. Заизвинялись, забегали, унесли, а пока готовили новый, человечище притащил сахарницу - чтобы я заела острое, и радостно объявил:

- Sugar for you! 

В общем, когда мне вместо черного чая принесли обычный индийский масала-чай, я не удивилась и ничего не сказала. Благо, у них всегда на столах есть обычная вода, а к масала-чаю я отношусь неплохо.

* * * 

После того как я поела, умылась и немного привела себя в порядок, остаток поездки прошел спокойно. Я то засыпала, то просыпалась и смотрела в окно, слушая музыку.

С первого взгляда север Индии менее живописен. Тут нет ослепительно зеленых рисовых полей и пальм, среди которых я жила два года назад. Есть горы: невысокие, но цветные, зеленые, и смотреть на горные цепи приятно. То и дело шел дождь: мы выезжали из одного дождя, а через десять минут въезжали в другой. Но это уже не те нескончаемые ливни, что идут в разгар сезона дождей. Всего раз или два я увидела небольшие храмы. Интереснее было наблюдать людей. Невозможно перестать удивляться, как индийские женщины всю жизнь проводят в своих сари. Разноцветные, яркие, расшитые. Вних они носят на головах тяжелые корзины с овощами. В них работают в полях, грациозно склонившись над посевами: совсем непохожие на цивилизованных дачниц, торчащих попами кверху на грядках без всякого стеснения, в каких-нибудь затасканных штанах в обтяжку. В сари работают и уборщицы помещений: старательно возят тряпками по полу, изящно подергивая плечом, чтобы не спадало яркое полотно. Здесь больше разных животных, по крайней мере, на виду. На юге я видела в основном коров. Коровы ходили везде и всегда: стояли на дорогах, паслись в лугах, заглядывали в магазины и даже иногда выбирались к морю полюбоваться закатом. Здесь так же много еще и овец. Здесь часто возят поклажи на верблюдах или слонах. По деревьям бегают пушистые бурундучки с полосатыми хвостами. Как впоследствии рассказал мне один индийский учитель, если встать под деревом и не шевелиться некоторое время, то, возможно, один из таких бурундучков осмелеет и прыгнет тебе на плечо, и можно будет его подержать и погладить. 

* * * 

Мы приехали в школу в четыре часа пополудни. 

Сперва меня познакомили с девушкой по имени Пуджа (как индийский религиозный обряд), ответственной за иностранных детей. Она ознакомила меня с расписанием и показала школу.

Потом прибежали Никита, Тоня и Дима. С Никитой и его мамой, оставшейся в Москве, я успела познакомиться месяцем раньше. 

Тоня - восьмилетняя миловидная девочка, которой передавали посылку из Москвы, должна была заниматься со мной английским. 

Дима - старший сын Валерии, которая жила в Джайпуре с детьми вот уже третий год. Двух других - Ксюшу и Владика - я встретила позже.

Мы поужинали все вместе, и меня наконец отправили "домой", в мою комнату, в сопровождении специально обученного индуса, который долго ковырялся в телевизоре, несмотря на то, что я сто раз повторила, что телевизор мне не нужен, надеясь, что он побыстрее поймет, что можно уходить. 

Тем временем ко мне заглянула учительница из соседней квартиры: пожилая добродушная индуска в очках с позолоченной оправой и фиолетовом сари. Она без конца повторяла, что я могу обращаться к ней по любому поводу - она поможет.

В тот вечер в школе все так затянулось, что мне сообщили, что сегодня уже поздно и нет никакой возможности ни купить сим-карту, ни пойти в Интернет-кафе - и это несмотря на то, что я 

спрашивала об этом с момента приезда в школьный хостел. Про Интернет-кафе это оказалось неправдой: в них можно ходить чуть ли не до десяти часов вечера. Сим-карту тоже можно было бы купить при желании поторопиться. Но кто же будет торопиться в Индии? 

Как только они покинули комнату и я впервые за прошедшие сутки осталась одна в таком крошечном пространстве без всякой связи с внешним миром, я расплакалась навзрыд.

 
 6 августа 2013

Почему в моей глупой голове трехмиллионный город Джайпур представал как сплошное средоточие исторических мест: куда ни плюнь- достопримечательность? Джайпур - огромный. Он разделен на множество частей, и школа находилась далеко не в самой близкой к историческому центру части. 

Отвыкла ли я от Индии и привыкла к другим азиатским странам, где хоть и грязно, но в сравнении все равно чисто? Или дело в том, что море сглаживает все? 

Присутствие этого божества - моря - способно, наверное, любой помойке подарить хоть малейшее, но все же сходство с раем. Здесь его нет: нет чего-то такого огромного, бесконечного, к чему стремится город, на чем он держится, чем он живет, чем он дышит, куда всегда можно пойти. Море - это же пульс, это жизнь. Наверное, я впервые в жизни так сильно ощущала ОТСУТСТВИЕ МОРЯ. Раньше я просто принимала это знание, как должное. Но ведь не думаешь каждый день: "Здесь нет моря", ты просто вообще не думаешь о нем. 

Но здесь этот город без моря казался мне помойкой в первые дни.

Вокруг моего дома - ничего, кроме мелких магазинчиков.

Мне вспоминались герои Ремарка, которые жили в "меблированных комнатах". Он очень точно описал это состояние, когда человек живет не дома, а просто вот в такой вот комнате. С мебелью.

* * * 

Во вторник 6 августа я полдня просидела в кабинете у Ануджи. Ануджа отвечает за расписание и кучу всяких организационных вопросов. Познакомилась с Сунитой, директором школы. Сунита - пожилая солидная индуска в ярко-розовом традиционном "брючном костюме" с большим животом, косящими черными глазами, крючковатым вороньим носом и прихрамывающая на правую ногу. В общем, похожа на Бабу-Ягу, но в целом к себе располагает. 

Меня познакомили с Кавитой. Кавита, с тонкими, приятными чертами лица, спокойная, умиротворенная, отвечает за Nischay classes - это занятия для девочек из бедных семей. Школа занимается такой вот благотворительностью. Кавита привела меня в школьный блок, где проходят занятия с девочками из таких семей. 

Должна отметить, что ни на какое волонтерство я не подписывалась, и для меня оказалось совершенным сюрпризом то, что из меня захотели сделать еще и учителя английского для этих детей. Все благополучно разрешилось позже, но сперва я покорно пошла за Кавитой. 

На фотографиях видно: "классы" никак не отгорожены друг от друга. Дети сидят на полу, на подстилках. Все шумят, книжки с тетрадками держат на коленях, все остальные вещи валяются вокруг. Кавита зачем-то представила меня каждому классу и каждому учителю. Дети вставали и хором говорили "Good morning", а когда учитель разрешала садиться, они хором отвечали: "Thanks, mam". 

Мы задержались у одного класса. С учительницей по имени Рита меня познакомили отдельно. Мне хотели отдать ее класс. Они хотели, чтобы два часа в день я преподавала этим детям английский. 

Особенно мне понравилось, как Ануджа начала со мной разговор об этом: 

- А что вы еще умеете делать? 

- В смысле? - я немного опешила. 

- Ну, что вы еще можете преподавать, кроме русского? Танцы,
рисование, рукоделие, что угодно. Что? 

- Ну... английский, - промямлила я. 

В контракте был прописан такой туманный пункт, как "участие во всех мероприятих школы", но никто: ни родители, ни директор ни словом не обмолвились о каких-то волонтерских обязанностях, помимо оплачиваемого преподавания уроков русским детям. 

Я сказала об этом Анудже, она никак не отреагировала. Я сказала об этом Кавите, она заулыбалась. 

Я сказала Анудже, что не имею опыта преподавания в классах, что всегда была частным учителем и сейчас приехала как частный учитель. Я сказала Кавите, что не представляю, как мне  понять, что они что-то поняли, что не имею опыта преподавания детям, с которыми у меня родной язык - не общий. 

Она сказала, что Рита мне поможет. 

Все, чем я смогла себе помочь, это - подойти к Рите и договориться, что завтра я буду присутствовать на ее уроке и
просто смотреть. А там увидим.

* * *

Моя комната - вроде средненького гестхауса. Чисто, есть холодильник, полки (выглядят - будто прямо в плохо прокрашенной стене вырублены), большое зеркало, 2 маленьких столика, что-то вроде мини-кресла с подушкой ну и неработающий телевизор. В холодильнике кола, сок в пакетиках. Чипсы, печеньки, чай-кофе-сахар-сливки. Ящик питьевой воды. В душе мыло-бумага-салфетки. Прачечная есть. Номер убирают через день. Душ горячий-прегорячий.

* * *

В голове упорно вертелся рассказ Станислава Лема, где был "я понедельничный", "я вторничный" и т.д. Герой менялся радикально. Действие происходило в космосе в состоянии невесомости и по каким-то причинам окружающая среда сильно менялась каждый день и он менялся вместе с ней.

 
* * *

Стоило мне полчаса провести на Nishcay classes - даже не преподавать там, а просто провести там каких-то полчаса, вкупе с этими полутора днями, проведенными здесь - чтобы вдруг со всей сногсшибательной ясностью осознать, что волонтерство - это ни капли не развлечение. 

Это сродни осознанной, спокойной и аскетичной жизни в монастыре. 

В нашем представлении все было как-то очень легко. Я и мои друзья рассматривали волонтерство как возможность уехать куда-нибудь в Азию. 

Какой же легкой жизнью мы живем. 

Мы живем в Москве, и всякие "ужасы" все равно нас никак не касаются. Та Москва, в которой живем мы, все равно ближе к Москве благополучной, богатой. В той Москве, в которой живем мы, люди (и мы сами) часто ездят за границу, ходят в ночные клубы, покупают коктейли за такие деньги, о которых и не мечтает индийская молодежь, и даже нюхают кокаин. В нашей Москве люди сидят в чистых уютных теплых офисах, которые мы ненавидим за эту стабильность и постоянство, за кабалу, в которую такое огромное количество людей в мире с удовольствием влезло бы, чтобы не голодать, не мерзнуть и всегда иметь хотя бы немного денег. Я знаю, что это очевидно, но, наверное, стоит побыть волонтером хотя бы чуть-чуть, чтобы вот с такой силой осознать, что все белые, живущие вот такой жизнью и жалующиеся на отсутствие денег, все мои друзья англичане, австралийцы, и вместе с ними даже мы, хнычущие, что мы бедные русские, все мы - в счастливом меньшинстве, которое гораздо свободнее и во всех смыслах богаче, чем больше половины земного шара. А самые счастливые - наверное, те белые, которые умеют ни о чем не задумываться и наслаждаться тем, что им дала жизнь - своей относительной физической свободой, отсутствием ярко выраженных предрассудков в обществе и средним материальным благополучием.

Вы - писательница, чудо, какой слог, читать вас - большая радость!

Спасибо, вовремя!))

И пишите вы, действительно, хорошо. Продолжайте!

Спасибо за ваши заметки-наблюдения! Очень интересно пишете, жду продолжения.

А как получилось, что в этой вроде бедной школе есть иностранные ученики?

Интересно! Спасибо за рассказ! Ждем продолжения :)

lotusik нет, школа как раз не бедная. Школа очень даже ничего, и образование там по индийским меркам очень дорогое. В том-то и дело, что меня туда звали совсем не как волонтера, это все вышло случайно и ненадолго, и в конце концов я преподавала там только как репетитор для русских детей. Просто там есть государственная программа по обучению таких детей, чуть позже будет еще. 

всем спасибо, захвалили прямо! =) 

Три урока с русскими детьми проходили в одном и том же небольшом кабинете. В углу стояли ситары. А в соседнем
кабинете - такие соблазнительные для маленького Владика барабаны и синтезаторы - отрада для него после урока. В коротких перерывах между этими уроками я могла спокойно почитать и попить кофе. 

Кофе приносят "байджи" - служанки. Именно служанки, что для меня было своего рода сюрпризом. Здесь я впервые по-настоящему почувствовала кастовое деление в Индии. Здесь убирают, моют, приносят кофе и вообще работают "на побегушках" исключительно "байджи", служанки, которых никогда в жизни не перепутаешь с учительницей. 

"Байджи" ни слова не знают по-английски, но приветливо улыбаются мне и упорно говорят со мной на хинди. Я даже не сразу научилась сама просить у них чай или кофе, потому что их может не быть поблизости, а кричать на весь этаж "Бааайджи", как делают учителя, мне стыдно. Подносы с кофе и чаем разносят часто, а если мне нужно байджи, когда ее нет, я прошу Ануджу, и она кричит байджи. Ну в смысле, как в каком-нибудь романе Тургенева: "кричит человека". 

* * * 

На одном весьма спонтанном, случившемся вне расписания, да еще для двоих сразу, уроке, я была вынуждена брать примеры из книги, которую сама же и читала. Это были письма Ван Гога, и я немного рассказала про него детям и показала несколько картин.

Через некоторое время при очередном его упоминании Ксюша, как всегда отвлекающаяся, вопросила: 

- Это кто? 

- Ну этот же, который ухо себе отрезал от страсти! - пояснил Дима. 

Материал был усвоен.

Я совершила смехотворную оплошность, посчитав, что договорилась о поездке в Форт Амбер со школьным водителем. Это, конечно, непростительно с  моей стороны, но на четвертый день в школе я еще не разобралась, что водитель никак не может хорошо говорить по-английски. Я же привыкла к югу, где таксисты шпарят все как один. 

Села я, значит, преспокойно вечером в машину к физкультурнику, и он отвез меня домой. Я его сама спросила, может ли он меня завтра отвезти в форт Амбер. Представляете, что он в тот момент подумал? Решил, небось, что понравился мне, и я ему назначаю свидание. 

На следующий день я сразу заподозрила неладное, когда он явился в белой рубашке и брюках. Конечно, уже по пути в форт выяснилось, кто он такой, и я не подала виду, что удивилась. Он несколько раз повторил, чтобы я никому не рассказывала, что он меня куда-то возил, так как:

- I'm working as a teacher, you're working as a teacher - people will talk. 

Так-то. Но я всю дорогу недоумевала, почему он вообще меня куда-то везет, раз он не водитель, и почему это ему больше нечем заняться в выходной день. Оцените степень моей наивности. Тогда я еще не знала, что от подобных предложений вскоре, мягко говоря, не будет отбоя. В те дни я еще не успела познать все прелести пеших прогулок до школы и обратно, так как из-за ливней постоянно каталась на машинах. 

Позже с глаз моих спала пелена, и я осознала, в какой другой Индии я жила, будучи на юге с молодым человеком. Оказалось, я ходила словно под стеклом и даже не подозревала, насколько его присутствие спасало меня от назойливого внимания. Мы жили тогда в очень уединенном месте, а "в люди" редко выходили по отдельности. 

После форта Амбер (о котором что уж говорить? вы и сами все знаете) физкультурник меня привез в место, похожее на клуб - там даже днем атмосфера была ночной.  Фото звезд на стенах и московские цены. 

Я долго стояла перед черно-белым портретом Курта Кобейна. Мне кажется, я даже мысленно говорила ему что-то вроде: "Ну ни фига себе, Курт. Даже здесь, у черта на куличках, на севере Индии, висит твой портрет. Даже здесь я тебя встретила. Ты до сих пор чертовски популярен". 

Индус предложил что-нибудь выпить. Я такого не ожидала и сначала заказала себе чай, но когда увидела, что он пьет пиво, призналась:

- Я жила на юге, в Карнатаке, а там все pure vegetarians. И продается только очень дешевый плохой алкоголь на улице. Русские, конечно, часто пьют, но там мы привыкли к тому, что местными это не приветствуется. 

- Ерунда, - махнул рукой продвинутый учитель, - Мы точно так же пьем. И вообще я не вегетарианец. Я не ем только говядину. Так что ты будешь пить? Виски? Вино? 

Мы выпили виски. И тут Остапа понесло. На меня один виски не оказал никакого действия, кроме согревающе-расслабляющего. А индус разговорился, повеселел, и объявил, что я могу звонить ему когда захочу, в любой вечер, если мне вдруг станет скучно или что-нибудь понадобится - он всегда к моим услугам. 

- А в следующий раз я тебе покажу City Palace! - разошелся он, - А если еще куда-нибудь захочешь - отвезу куда угодно! 

Так прошло мое первое "свидание" с индийским джентльменом. Впоследствии, когда я пару раз отказалась от поездок с ним, он на меня немного обиделся и некоторое время даже не здоровался в школе =)