Full Bihar

Нет, точно, куплю себе "огрызок"... )))))

P.S. Такие кабинки для мужчин встречала не так давно в Бельгии и Голландии.

Твой андроид (как и айфон до этого) прекрасно справляется с главной своей задачей - доносить до нас твой голос. А это действительно главное. 

Береги его (свой андроид. Впрочем, свой голос береги ещё сильнее)).

Но вернёмся опять на двадцать лет назад, в провинциальную Швецию. 

Выкладываю следующую порцию своих memories.

В этот раз меня чего-то потянуло в социальную сферу... 

Бытовые трудности
Казусы поначалу имели место быть и в быту.
Мне предоставили уютную двухкомнатную квартирку на третьем этаже местной хрущовки.
Соседей не видно и не слышно, все живут тихо, как мышки. Если случайно встретишься с кем-либо на лестнице, то ни здрасьте, ни до-свидания лучше не говорить, а то напугаешь человека до полусмерти. Просто тихо проползи по стеночке, как будто никого не видишь.
Квартирка обеспечена всем необходимым для быта – от телевизора до посуды. Но не могу понять только, куда они девают мусор? Мусоропровода нет, бачков во дворе нет… Ближайшая мусорка с раздельными бачками (стекло, металл, бумага, пищевые отходы – всё строго отдельно) находится около универсама, а это через несколько кварталов от меня, не набегаешься.
Несколько дней носил пакетик с картофельными очистками и яичной скорлупой на завод, скрытно выкидывал его в урну у проходной.
Наконец, набрался мужества, спрашиваю коллегу, который предлагал помощь при необходимости, «как реализовать проблему утилизации мусора с наименьшими потерями для меня и окружающей среды»?
Он мне, как маленькому, терпеливо объясняет, что на лестничной площадке поблизости от моей квартиры должен быть люк, прикрытый крышечкой, куда и следует выкидывать аккуратно упакованные органические отходы (но, не дай Бог, не металл, не стекло и не бумагу!).
Ребята, я родился и вырос в Ленинграде, знаю, что такое мусоропровод и как им пользоваться, но в здешнем доме этого удобства нет!
Швед вздыхает про себя: «Ладно, парень, потрачу личное время, покажу неандертальцу наглядно, что такое цивилизация… Бремя белого человека, блин…».
В обед едем на его машине к моему домику, я пропускаю его в парадную (общая дверь открывалась ключом от любой из квартир, здесь расположенных. До сих пор не понимаю, как это было реализовано).
Коллега уверенно поднимается на мой этаж, осматривается. Люк должен быть здесь… но его нет! Поднимается на этаж вверх, опускается на этаж ниже – нету люка… нету!
Швед выходит на улицу – там тоже ни люка, ни бачков. Тогда он возвращается на лестницу и делает немыслимое – стучится в соседнюю квартиру.
Открывает шведская домохозяйка, коллега что-то коротко спрашивает у неё (я бы сказал, несколько раздражённо спрашивает). Хозяйка удивлённо показывает пальцем на маленькое круглое отверстие под лестничным потолком.
Это ж какому шведскому изобретателю-баскетболисту пришло в голову сделать мусоропровод вместо вентиляции, причём таким маленьким, расположить его так высоко и не снабдить крышкой (хотя, зачем? Туда никакая крыса не заберётся)?
Через несколько дней тот же коллега, видимо запомнив мой интерес к организации коммунального городского хозяйства, устроил нам (у меня к этому моменту появился собрат-стажёр с другого питерского предприятия) экскурсию на современный мусороперерабатывающий завод, превращающий городские отходы в городские же, но доходы.
Вот этого у нас, действительно, нет… 

Сложновато было общаться со специалистами, которые либо излишне хорошо говорили по-английски (как мой куратор, закончивший университет в Англии), либо представляли сферы, от меня далёкие (экономика и финансы, снабжение…). Я в этих сферах и по-русски мало что понимаю...
Когда же попал в цеха, проблема снялась окончательно. Мне здесь особо и объяснять-то ничего не надо было, всё и так ясно. Да и уровень английского у цеховых был не лучше моего, те же три десятка слов.
Помню, послали меня к технологу, который должен рассказать о цикле изготовления турбины. А парень по-английски не очень. Ну, совсем не очень. И этого сильно стесняется. Пытался рассказать о цикле монтажа, никак не мог вспомнить сам термин (эрекшн). Отчаялся совсем, говорит по-шведски: «Ну, короче, мы передаём турбину в монтаж». А мне всё понятно – турбинен, монтаж…
Кончилось тем, что он рассказывал на шведском, а я ему переводил его слова на английский, как умел. Я же знал производственный цикл не понаслышке, сам технолог, турбинист.
Расстались, довольные друг другом, взаимно почерпнув массу полезной информации.
Запомнился ещё молодой мастер на роторном участке, недавний выпускник университета. С языком у него было всё в порядке, но удивил его подход к организации работы.
Представляете, он организовал на своём участке соцсоревнование! Самое настоящее, с перевыполнением плана, наглядной агитацией, переходящими вымпелами и чествованием передовиков в трудовом коллективе. Оказывается, социалистическое соревнование – очень действенный метод, если подходить к нему не формально, грамотно и с энтузиазмом.
Не зря когда-то бытовало такое выражение, «шведский социализм». На эту тему и следующая главка.

Говорят, это от того, что в шведской крови (как и в русской, кстати) содержится большой процент крови северных народов, финнов и саами. А у тех, как известно, какой-то генный дефект - не вырабатывается фермент, нейтрализующий потребность алкоголя. Поэтому северные народы (и наши, в том числе) так легко спиваются. А следом за ними и их соседи, ставшие кровными родственниками.
Так или не так, но проблема пьянства в Швеции есть, как и в России.
И государство пытается с ней бороться знакомыми нам методами – повышением цен на спиртное и ограничением его продажи.
Именно поэтому на весь город был только один магазин, не принимавший, к тому же, банковские карты.
Но проблема не решается так просто. После окончания пятничной смены рабочие (и инженеры, кстати, тоже) всё равно шли к ближайшему банкомату, снимали наличные (отстояв очередь, желающих-то было немало), потом занимали очередь уже в винную лавку. Лавка всех жаждущих не вмещала, поэтому три хвоста (касс внутри было три) вытекали из неё и вились затейливо по прилегающей лужайке.
Благие намерения, с которыми работяга вставал в конец очереди (взять бутылочку на выходные), по мере неспешного продвижения к кассе и общения с соседями развивались и совершенствовались («если стою так долго, так лучше возьму пару бутылок… или три... в запас»).
Когда, наконец, алчущий прорывался к прилавку, здравый смысл и арифметика в его мозгу уже не работали, и он брал пять бутылок водки и дюжину крепкого пива.
Чтобы не нести такую тяжесть домой, компании заводчан располагались поблизости от магазина, на зелёном бережку небольшого озера. К вечеру самые крепкие расходились, а те, кто не рассчитал своих сил, оставались дремать на травке (надо сказать, что полиция не вмешивалась в процесс. Ну, отдыхают люди, как могут, чего им мешать-то?)
Поутру в субботу, проходя мимо озерца, видел не раз брошенные велосипеды, куртки, сумки. Тел уже не было – то ли сами расползлись, то ли жёны их забрали…
Я на эту картину смотрел со стороны. Крепкие шведские напитки были не по российскому карману. Обходился дешёвым лагером, продававшемся без ограничений в супермаркетах (и входившем, что интересно, в комплексный обед в заводской столовой)).

Поменьше, чем директорский, но ухоженные, аккуратные, и тоже комфортные. Около каждого домика машина (и неплохая, как правило, машина).
Это, конечно, неравенство.
Но это какое-то неправильное неравенство, против которого не хочется идти на баррикады.

Вы потерпите немного, осталось чуть-чуть, сегодня должен дописать (или сегодня, или никогда))